А теперь… «Да, Черт пойдет на все», – думал он. Страх овладевал им все сильнее и сильнее.
После долгой размолвки, от которой страдали они обе, Даниэла и Моника никак не могли наговориться. Все муки, страхи, переживания и мысли, накопившиеся у них за эти нескончаемые месяцы, требовали выхода. Моника, почувствовав огромное облегчение, хотела, чтобы у ее близких было все хорошо. Но Даниэла боялась разбудить в себе надежду.
– Вряд ли я смогу простить Хуана Антонио. Он поступил ужасно.
Моника с любовью смотрела ей в глаза. Желание добра и счастья переполняло ее.
– Я поступила с тобой гораздо хуже, а ты ведь простила меня.
– Это разные вещи. Хуан Антонио оскорбил мое женское достоинство. Я верила, что еще вызываю у него страсть и желание. И когда он бросил меня, я поняла, что со мной все кончено.
Моника умоляюще коснулась ее руки:
– Не говори так, мамочка. Ты стала еще красивее, и сама это знаешь.
Даниэла грустно покачала головой:
– А какой в этом прок, если человек, которого я любила, так не считает.
Ее слова резанули Монику по сердцу:
– Любила? Ты хочешь сказать, что больше его не любишь?
Даниэла опустила голову:
– Нет, я его не забыла. Но стараюсь.
Моника решила, что будет лучше пока отложить этот разговор. Она стала расспрашивать о событиях, происшедших за время разлуки. Пожалев Ханса, уехавшего к себе на родину, она перешла к тому, что волновало ее едва ли не сильнее всего.
– А о Лало ты ничего не знаешь? Даниэла внимательно посмотрела на нее.
– Нет. Но я уверена, что он тоскует по тебе.
– Что же со мной случилось? Почему я смогла с ним так поступить?
– К сожалению, чувства часто оказываются сильнее нас, – со вздохом произнесла Даниэла.
– Знаешь, мама, я долго думала обо всем этом… Несмотря ни на что, я его люблю.
Даниэла погладила ее по руке:
– Дай-то Бог, чтобы у вас все сложилось хорошо. О таком зяте, как Лало, любая мать может только мечтать.
Она еще раз оглядела Монику.
– Ты очень повзрослела и похорошела. Я рада за тебя Ты теперь настоящая женщина. У тебя ребенок, и тебе больше нельзя вести себя, как неразумная девочка.
– Ты права. И я буду счастлива вернуться домой, к тебе. Только мне страшно.
– Из-за Альберто? – спросила Даниэла.
– Да, если он попытается что-нибудь сделать с ребенком…
– Я этого не допущу! – прервала ее Даниэла. – Наверное, какое-то время ребенка не стоит выносить из дома. Я найму еще кого-нибудь для охраны дома, чтобы за входом следили днем и ночью.
Моника согласилась. Было уже поздно, и она стала уговаривать Даниэлу вернуться в отель, чтобы та как следует выспалась. Но Даниэла боялась оставить ее даже на минуту Теперь, когда она вновь обрела дочь, а вместе с ней и внука, разлука стала казаться ей невыносимой.
Рубен не приходил домой уже два дня. Каролина не находила себе места от беспокойства. Херардо сначала успокаивал ее, но в конце концов и он заволновался. Аманда, давно подозревавшая, что внук замешан в каких-то грязных делах, возмущалась:
– Какой наглец этот Рубен! Мы тут с ума сходим, а он болтается неизвестно где, и хоть бы хны!
– Развлекается где-нибудь, – мрачно произнес Эдуардо. Ему тоже не нравилось поведение брата.
– Неужели его совсем не волнует, что мы места себе не находим? – сказала Каролина.
– Вы все его жалеете, а он заслуживает хорошей взбучки, – Аманда стукнула палкой об пол. – Небось развлекается на денежки, которые стибрил у меня.
– Сейчас не время вспоминать об этом, – сказала Каролина.
– Мама права, надо что-то делать, – поддержал ее Эдуардо.
Херардо обзванивал больницу за больницей. Потом он позвонил в полицию, и, побледнев, положил трубку. Не глядя ни на кого, он произнес севшим голосом:
– В полиции лежит труп юноши с приметами Рубена.
Каролина схватилась за сердце.
– Надо ехать! – вскочил Эдуардо, с ужасом глядя на мать.
– Это, конечно, не Рубен, – сказал Херардо. – Но надо поехать, чтобы развеять сомнения.
– Поехали, – встала Каролина. Она тоже убеждала себя, что это не может быть Рубен, но сердце ее сжималось в тоске.
– Тебе лучше остаться, – остановил ее Эдуардо.
– Нет, я не смогу спокойно сидеть дома.
– Пусть едет, она ведь обожает страдать, – проворчала Аманда. – А я останусь дома с Луиситой ждать этого шалопая Рубена.
Всю дорогу они не проронили ни слова. Все думали о том ужасном зрелище, которое ждало их в полицейском морге. Привычный ко всему служитель в белом халате провел их вниз по лестнице, открыл тяжелые двери и откинул простыню, прикрывавшую тело. Каролина вскрикнула. Никаких сомнений не было.
– Рубен! За что? За что? – рыдала Каролина, прижавшись к Херардо.
– Боже мой! Боже мой! – твердил тот, обнимая жену. На глазах у него блестели слезы. Эдуардо сжимал кулаки.
Служитель снова накрыл тело. Они вышли. Их пригласили к дежурному инспектору. Тот рассказал, что юноша был застрелен полицейским при ограблении магазина. Кровь стучала в ушах Херардо. Он с трудом верил услышанному. Каролина плакала:
– Не может быть! Не может быть! Мой маленький Рубен не мог такое сделать!
Херардо положил руку на плечо Эдуардо:
– Отвези маму домой и позвони врачу. Пусть сделает ей укол. Надо, чтобы она успокоилась и заснула. Возьми ключи.
– Хорошо, папа, – кивнул Эдуардо.
Адвокат подошел к безутешной жене и сказал, взяв ее за руку:
– Ты должна подумать о ребенке, которого ждешь.
– Не могу, – рыдала Каролина.
– Постарайся взять себя в руки.
– Не могу, у меня нет сил, – качала головой женщина.
– Помоги ей, – сказал Херардо сыну. – А я позвоню Фелипе, нам понадобится его помощь.
Эдуардо обнял мать и повел ее к выходу. Херардо остался чтобы поговорить с инспектором.
Аманда встретила дочь ворчанием:
– Опять ты ревешь! Не заслуживает он твоих слез. Ох, и задам я ему, когда он вернется!
– Он не вернется, мама! – обливаясь слезами, произнесла Каролина.
– Почему? – не поняла Аманда.
– Там в полиции… Это был Рубен! – с трудом вымолвила она.
– Мы опознали его тело, – мрачно сказал Эдуардо.
Аманда стала с трудом подниматься.
– Нет, нет, не может быть, нет… Не может… Ох, нет, не верю.
Эдуардо помог ей встать. Старуха заплакала:
– Нет, нет… Господи!
В комнату вошла встревоженная Луисита:
– Что случилось? Почему вы плачете?
– Луисита! – произнесла Каролина. – Твой брат… Рубен убит!
И девочка зарыдала вместе с матерью и бабушкой. Эдуардо пошел звонить врачу…
Фелипе приехал в полицию немедленно. Запыхавшись, он вбежал в приемную и крепко пожал руку Херардо.
– Не знаю, что и говорить. Это, должно, быть ужасно для вас.
– Хуже не придумаешь, Фелипе. Не понимаю, как Рубен мог пойти на это… Где он взял пистолет? – нервы у Херардо сдали, и он заплакал.
– Возьми себя в руки. Надо все обдумать хладнокровно, – сказал Фелипе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
После долгой размолвки, от которой страдали они обе, Даниэла и Моника никак не могли наговориться. Все муки, страхи, переживания и мысли, накопившиеся у них за эти нескончаемые месяцы, требовали выхода. Моника, почувствовав огромное облегчение, хотела, чтобы у ее близких было все хорошо. Но Даниэла боялась разбудить в себе надежду.
– Вряд ли я смогу простить Хуана Антонио. Он поступил ужасно.
Моника с любовью смотрела ей в глаза. Желание добра и счастья переполняло ее.
– Я поступила с тобой гораздо хуже, а ты ведь простила меня.
– Это разные вещи. Хуан Антонио оскорбил мое женское достоинство. Я верила, что еще вызываю у него страсть и желание. И когда он бросил меня, я поняла, что со мной все кончено.
Моника умоляюще коснулась ее руки:
– Не говори так, мамочка. Ты стала еще красивее, и сама это знаешь.
Даниэла грустно покачала головой:
– А какой в этом прок, если человек, которого я любила, так не считает.
Ее слова резанули Монику по сердцу:
– Любила? Ты хочешь сказать, что больше его не любишь?
Даниэла опустила голову:
– Нет, я его не забыла. Но стараюсь.
Моника решила, что будет лучше пока отложить этот разговор. Она стала расспрашивать о событиях, происшедших за время разлуки. Пожалев Ханса, уехавшего к себе на родину, она перешла к тому, что волновало ее едва ли не сильнее всего.
– А о Лало ты ничего не знаешь? Даниэла внимательно посмотрела на нее.
– Нет. Но я уверена, что он тоскует по тебе.
– Что же со мной случилось? Почему я смогла с ним так поступить?
– К сожалению, чувства часто оказываются сильнее нас, – со вздохом произнесла Даниэла.
– Знаешь, мама, я долго думала обо всем этом… Несмотря ни на что, я его люблю.
Даниэла погладила ее по руке:
– Дай-то Бог, чтобы у вас все сложилось хорошо. О таком зяте, как Лало, любая мать может только мечтать.
Она еще раз оглядела Монику.
– Ты очень повзрослела и похорошела. Я рада за тебя Ты теперь настоящая женщина. У тебя ребенок, и тебе больше нельзя вести себя, как неразумная девочка.
– Ты права. И я буду счастлива вернуться домой, к тебе. Только мне страшно.
– Из-за Альберто? – спросила Даниэла.
– Да, если он попытается что-нибудь сделать с ребенком…
– Я этого не допущу! – прервала ее Даниэла. – Наверное, какое-то время ребенка не стоит выносить из дома. Я найму еще кого-нибудь для охраны дома, чтобы за входом следили днем и ночью.
Моника согласилась. Было уже поздно, и она стала уговаривать Даниэлу вернуться в отель, чтобы та как следует выспалась. Но Даниэла боялась оставить ее даже на минуту Теперь, когда она вновь обрела дочь, а вместе с ней и внука, разлука стала казаться ей невыносимой.
Рубен не приходил домой уже два дня. Каролина не находила себе места от беспокойства. Херардо сначала успокаивал ее, но в конце концов и он заволновался. Аманда, давно подозревавшая, что внук замешан в каких-то грязных делах, возмущалась:
– Какой наглец этот Рубен! Мы тут с ума сходим, а он болтается неизвестно где, и хоть бы хны!
– Развлекается где-нибудь, – мрачно произнес Эдуардо. Ему тоже не нравилось поведение брата.
– Неужели его совсем не волнует, что мы места себе не находим? – сказала Каролина.
– Вы все его жалеете, а он заслуживает хорошей взбучки, – Аманда стукнула палкой об пол. – Небось развлекается на денежки, которые стибрил у меня.
– Сейчас не время вспоминать об этом, – сказала Каролина.
– Мама права, надо что-то делать, – поддержал ее Эдуардо.
Херардо обзванивал больницу за больницей. Потом он позвонил в полицию, и, побледнев, положил трубку. Не глядя ни на кого, он произнес севшим голосом:
– В полиции лежит труп юноши с приметами Рубена.
Каролина схватилась за сердце.
– Надо ехать! – вскочил Эдуардо, с ужасом глядя на мать.
– Это, конечно, не Рубен, – сказал Херардо. – Но надо поехать, чтобы развеять сомнения.
– Поехали, – встала Каролина. Она тоже убеждала себя, что это не может быть Рубен, но сердце ее сжималось в тоске.
– Тебе лучше остаться, – остановил ее Эдуардо.
– Нет, я не смогу спокойно сидеть дома.
– Пусть едет, она ведь обожает страдать, – проворчала Аманда. – А я останусь дома с Луиситой ждать этого шалопая Рубена.
Всю дорогу они не проронили ни слова. Все думали о том ужасном зрелище, которое ждало их в полицейском морге. Привычный ко всему служитель в белом халате провел их вниз по лестнице, открыл тяжелые двери и откинул простыню, прикрывавшую тело. Каролина вскрикнула. Никаких сомнений не было.
– Рубен! За что? За что? – рыдала Каролина, прижавшись к Херардо.
– Боже мой! Боже мой! – твердил тот, обнимая жену. На глазах у него блестели слезы. Эдуардо сжимал кулаки.
Служитель снова накрыл тело. Они вышли. Их пригласили к дежурному инспектору. Тот рассказал, что юноша был застрелен полицейским при ограблении магазина. Кровь стучала в ушах Херардо. Он с трудом верил услышанному. Каролина плакала:
– Не может быть! Не может быть! Мой маленький Рубен не мог такое сделать!
Херардо положил руку на плечо Эдуардо:
– Отвези маму домой и позвони врачу. Пусть сделает ей укол. Надо, чтобы она успокоилась и заснула. Возьми ключи.
– Хорошо, папа, – кивнул Эдуардо.
Адвокат подошел к безутешной жене и сказал, взяв ее за руку:
– Ты должна подумать о ребенке, которого ждешь.
– Не могу, – рыдала Каролина.
– Постарайся взять себя в руки.
– Не могу, у меня нет сил, – качала головой женщина.
– Помоги ей, – сказал Херардо сыну. – А я позвоню Фелипе, нам понадобится его помощь.
Эдуардо обнял мать и повел ее к выходу. Херардо остался чтобы поговорить с инспектором.
Аманда встретила дочь ворчанием:
– Опять ты ревешь! Не заслуживает он твоих слез. Ох, и задам я ему, когда он вернется!
– Он не вернется, мама! – обливаясь слезами, произнесла Каролина.
– Почему? – не поняла Аманда.
– Там в полиции… Это был Рубен! – с трудом вымолвила она.
– Мы опознали его тело, – мрачно сказал Эдуардо.
Аманда стала с трудом подниматься.
– Нет, нет, не может быть, нет… Не может… Ох, нет, не верю.
Эдуардо помог ей встать. Старуха заплакала:
– Нет, нет… Господи!
В комнату вошла встревоженная Луисита:
– Что случилось? Почему вы плачете?
– Луисита! – произнесла Каролина. – Твой брат… Рубен убит!
И девочка зарыдала вместе с матерью и бабушкой. Эдуардо пошел звонить врачу…
Фелипе приехал в полицию немедленно. Запыхавшись, он вбежал в приемную и крепко пожал руку Херардо.
– Не знаю, что и говорить. Это, должно, быть ужасно для вас.
– Хуже не придумаешь, Фелипе. Не понимаю, как Рубен мог пойти на это… Где он взял пистолет? – нервы у Херардо сдали, и он заплакал.
– Возьми себя в руки. Надо все обдумать хладнокровно, – сказал Фелипе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126