– Я иду, Генри, – крикнула Эбби, зная, что ее присутствие успокоит взволнованного пса. Она осторожно перешла через рельсы и направилась домой.
Сев за кухонный стол, она стала разбирать бумаги, чтобы взять с собой завтра в Индейский центр. Много времени на это не потребовалось – она все знала наизусть.
Зазвонил телефон. Эбби вздрогнула: а вдруг это он, но тут же выбросила эту мысль из головы.
– Как насчет того, чтобы сходить сегодня в кино? – спросил Брюс Зиглер, после того как Эбби закончила давать ему инструкции по поводу завтрашнего дня. Любитель природы, только что окончивший колледж, Брюс был на год старше ее брата Сэма. – Потом можем перекусить почками, а может, и жуками. – Его голос был полон доброго юмора.
– Звучит соблазнительно, Брюс, но мне нужно еще поработать. Могу я воспользоваться этим приглашением попозже?
– В любое время, дорогая. Чем раньше, тем лучше. Позвони мне, когда у тебя будет неважное настроение. – На последних словах Брюс понизил голос. – Можешь подсунуть меня вместо себя своему братцу-клоуну, когда он приедет. Никогда не могу понять…
– Чего же?
– Как вы умудряетесь выглядеть столь похожими друг на друга. Он урод, а ты так красива.
– Хм. Похоже, что это комплимент.
Этим вечером она сидела за письменным столом и вносила кое-какие поправки в описание местной флоры и фауны для Индейского центра.
Эбби с горечью отметила, что в районе стало меньше птиц: может быть, потому, что им негде гнездиться, на путях их миграции появились новые застройки. Поэтому сейчас, как никогда, важно сохранить каждый участок свободной земли вокруг Индейского центра. Ее столь любовно составленный каталог диких растений скорее всего будет валяться в пыли на полках Департамента развития, если ей не удастся отыскать что-то особенное.
Съев на обед банан и бутерброд с ореховым маслом и джемом – по крайней мере хлеб был из полноценной пшеницы, – она открыла большую желтую папку, где хранила свои записи. Пока ей не удалось найти ничего необычного. Директор Центра поддерживал ее, но не возлагал на ее исследования больших надежд. Если земли в округе будут проданы, то Центр бульдозером сровняют с землей и он никогда не будет восстановлен. Эбби обложилась справочной литературой и серьезно занялась делом.
В полночь, потерев усталые глаза, она отодвинула в сторону справочники. Ночной воздух был влажным. Голоса ночных птиц проникали сквозь закрытые ставнями окна, когда Эбби буквально рухнула в кровать.
Ранним утром в среду ее разбудил настойчивый телефонный звонок.
– Проклятый телефон, – проворчала она сердито, ударившись локтем о ночник. – Алло?
– Привет, красавица. Как там поживают жучки-паучки?
– Кайл! Когда ты приехал? – Она снова улеглась, прижав трубку к уху.
– Что ты имеешь в виду? Я звоню из Лондона.
– Ты шутишь?
– Ни капельки. Извини, если я разбудил тебя, но у нас разница в четыре часа. А потом тебя трудно застать дома.
– Значит, ты завтракаешь, когда я только глаза продираю.
– Ну зачем, зачем, ты это сказала, – простонал он. – Я бы предпочел в это время находиться с тобой рядом и разбудить тебя на свой лад.
Эбби промурлыкала что-то в ответ, довольная, что Кайл не может видеть, какое удовольствие доставляет ей этот разговор. По телефону легче казаться безразличной, чем при встрече, подумала она.
– Как королевские драгоценности?
– Еще на месте. В карман пока положить ничего не удалось.
– Хороший мальчик.
– Помнишь, я тебе сказал, что в Нью-Йорке без тебя скучно?
– Да, но я тебе не поверила.
– В Лондоне тоже скучно.
– И в это не верю. Разве Ева тебя не развлекает?
– Ева? Да она каждую свободную минуту проводит в универмаге «Харродс». Прошлым вечером она улетела в Йоркшир к каким-то друзьям. Но я звоню тебе через океан не для того, чтобы поговорить о Еве.
– И о чем же ты хочешь поговорить? – застенчиво спросила Эбби.
– О тебе. И о семнадцати различных способах приветствовать тебя, когда увижу в следующий раз.
Эбби постаралась изобразить равнодушие:
– Ну, я не знаю. Я по уши занята. Моя светская жизнь… Может быть, я сумею вписать тебя в свое расписание на конец следующего месяца, – лукаво сказала она.
– Да? Лучше впиши-ка меня на эту неделю! Я вылетаю домой завтра утром первым рейсом. Мы досрочно закончили съемку. Мне тут кое-что нужно сделать, и в пятницу вечером я у твоих дверей.
Эбби с трудом могла сдержать свой восторг, но продолжала говорить спокойно:
– Ну, если ты настаиваешь. Я же не могу отказать тебе. Утром в пятницу Марджи и я помогаем Брюсу Зиглеру пересчитывать гнезда. Мне придется подумать, как выкроить время, чтобы встретить тебя. Через три-четыре дня тебя устроит?
Он снова застонал.
– Беби, ты меня просто убиваешь. Я звоню через Атлантику, чтобы ты меня так мучила?
Она, не сдержавшись, хихикнула.
– Извини, беби. Я должен бежать, нужно успеть на пригородный поезд. Увидимся в пятницу. Я не могу ждать.
– Кайл! – воскликнула она, не желая отпускать его. – Счастливого возвращения домой, Кайл.
– Спасибо, Эбби. Пока, дорогая.
В трубке послышался сигнал отбоя, но Эбби не могла заставить себя положить ее. Прижав трубку к груди, она словно продлевала общение с Кайлом. Ей хотелось сказать ему так много. И теперь, в тиши ночи, когда в легком бризе трепетали на деревьях тысячи листьев и насекомые исполняли свои миниатюрные симфонии, она мечтала о том, чтобы он лежал рядом с ней. Как она жаждала каждое мгновение – и днем и ночью – быть с ним, всю жизнь.
Но об этом никто не должен знать. По крайней мере пока. Она горда и независима и не собирается быть для Кайла – да и вообще для любого мужчины – временной игрушкой. Но даже думая об этом, Эбби была опасно близка к тому, чтобы уступить силе и сексуальному магнетизму большого, загорелого Кайла Таннера.
Он застал ее врасплох в это июльское утро в пятницу. Она только-только вышла из машины, на которой ездила в Центр индейской природы. Утро было необычно холодным, и на ней были голубая безрукавка поверх кашемирового свитера с закатанными рукавами, потертые джинсы, прилегающие к бедрам, и уличные башмаки, измазанные глиной.
Кайл усмехнулся.
– Привет, темпераментная землячка. Бог мой, да ты великолепна! – воскликнул он.
Он пересек двор двумя крупными шагами и, вдруг оробев, остановился перед ней. Заглянув в мягкую глубину ее глаз, он спросил:
– Ты скучала обо мне, Эбби?
Она молча смотрела на него. Разве она решится рассказать о том, что испытывала по отношению к нему? Это сделает ее уязвимой или – хуже того – отпугнет его. Она колебалась.
Он настаивал.
– Ну хоть чуть-чуть?
И затем она увидела в его глазах то, что хотела увидеть, – одиночество и даже боль. И она ответила откровенно.
– Я правда скучала о тебе, Кайл, – сказала она просто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41