– По крайней мере так вы будете в состоянии удержать ее от ненужных покупок.
Соседа покоробила эта мысль.
– Уверяю вас, мэм, я не из тех дураков, которые таскаются за своими женами по магазинам, – сказал он, расправляя свои покатые плечи и вперив в нее гордый взгляд.
– Конечно, нет, – поспешно сказала Чарити. – Хотя сейчас я видела, как очень представительный джентльмен заходил в шляпный магазин со своей женой. И, кажется, был весьма доволен.
– Значит, она ему не жена, – ответил мистер Мертон и тут же опомнился. – О, извините, миссис Робардс, я не должен так говорить в вашем присутствии.
Чарити, разделявшая оба его мнения, осталась невозмутима.
– Похоже, я загулялась дольше, чем планировала, и сестра, должно быть, уже обеспокоена моим отсутствием, – сказала она, улыбаясь. – Так что, я должна с вами попрощаться.
Она прошла мимо сконфуженного мужчины и поднялась по лестнице своего дома.
Из салона доносились звуки музыки, и Чарити направилась туда. Пруденс играла с чувством сонату Бетховена, не замечая ничего вокруг.
Это Чарити настояла на том, чтобы взять инструмент хотя бы напрокат. Она знала, что музыка является для ее сестры и спасением и убежищем в их непростой, очень опасной ситуации.
Пруденс подняла голову, когда Чарити села на стул.
– Что-нибудь случилось? – спросила она, посмотрен внимательно на сестру.
– Ничего. Просто я только что встретила нашего дорогого соседа. Какой же он надоедливый болван!
Младшая сестра следила, как Чарити нетерпеливым жестом сняла шляпу и поправила слегка прическу.
– Конечно, это очень плохо с его стороны пытаться флиртовать с тобой. Ведь он женатый человек. Но его можно только пожалеть за то, что он выбрал такой запретный объект для своего поклонения, – сказала Пруденс.
– Я далека от того, чтобы его жалеть. Да и поклонение тут совершенно ни при чем. Вне всякого сомнения, он считает себя эдаким красавцем и ловеласом, хотя на самом деле он серый и неинтересный тип. Странно, почему все мужчины пристают ко мне с ухаживаниями так, будто полагают, что мне это очень приятно?
– О Чарити! Но ты такая хорошенькая и такая энергичная, что мужчины обязательно обращают на тебя внимание, едва только ты входишь в комнату. Это правда, – добавила Пруденс, когда Чарити хмыкнула. – Я заметила это с тех пор, как мы приехали в Лондон.
– Нонсенс, моя дорогая. Ты неважный судья. Зеркало говорит мне, что в моем лице нет ничего такого, чем можно было бы восхищаться. Может быть, только мои волосы… Однако я вовсе не так красива, как ты или мама. Мои волосы – это единственное, что меня выделяет, и именно из-за них мужчины обращают на меня такое пристальное внимание. Но неужели они считают, что среди рыжих женщин нет ни одной порядочной! – И, не давая сестре ответить, добавила сердито: – Вот покрашусь в черный цвет!
Чарити замолчала, услышав звонкий смех. Она посмотрела на сестру, которую явно развеселила ее тирада.
Это было редкое зрелище в самом деле: она могла пересчитать по пальцам, сколько раз Пруденс смеялась после смерти Матери.
– Я говорю глупости? – спросила Чарити, улыбаясь.
– Да, – ответила сестра шутливым тоном. – Ну и траурный вид у тебя будет! Зато тебе не придется скрипеть во сне зубами и гневаться на безобидного джентльмена, который захотел полюбезничать с тобой.
– Какая же ты умная, бабуля, а ведь тебе нет еще и восемнадцати, – сказала смеясь Чарити. – А какой я купила тебе подарок на день рождения!
– Я думала, что мы решили покупать только самое необходимое, – забеспокоилась Пруденс.
Она смотрела, как ее сестра подошла к софе, обитой голубым шелком, и взяла коробку, которую поставила туда, когда вошла в комнату.
– Что может быть более необходимым, чем подарок моей сестре на ее день рождения? Ты хочешь подождать до завтра или открыть сейчас? – дразнила Чарити, держа коробку перед носом у сестры.
– Сейчас! – сказала Пруденс.
Она схватила коробку после непродолжительных сомнений. Чарити была награждена. Да и какая награда может быть лучше, чем вид ее сестры, любующейся шляпкой с розами!
– О, Чарити, ничего более прекрасного я в жизни не видела! Спасибо тебе.
Она обняла крепко сестру, направляясь к зеркалу, висевшему над камином. Здесь она надела шляпку на свою белокурую головку. Радостная улыбка появилась у нее на губах, и она покрутилась туда-сюда, наслаждаясь эффектом.
– Я знала, что эта шляпа сделана как будто специально для тебя, едва я только заметила ее в витрине магазина у Мелисанды, – заявила Чарити.
Гладкостью фразы она пыталась скрыть целую бурю эмоций, которую вызвало в ней это голубоглазое создание в очаровательной шляпке.
Гордость за свою красавицу сестру у Чарити была на первом месте, конечно. Но вместе с тем и – и острая боль из-за того, что их мать не может разделить радость этого момента. А еще, где-то в глубине, неутихающий огонь ненависти к Брендану.
– В этой шляпе ты будешь неотразима, когда поедешь завтра кататься со своим красавчиком, парнем, которого представила нам Присцилла, – сказала Чарити шутливо. – А если вспомнить, что завтра наш первый бал в Альмаке, то это будет самым замечательным днем рождения в твоей жизни.
Пока Чарити говорила так, лицо ее сестры словно погасло. Она отвернулась от зеркала, сняла шляпу и положила ее обратно в коробку.
– Ты уже решила, какое платье наденешь? – спросила Чарити.
Она старалась не замечать перемены настроения юной девушки.
– Н-нет, еще нет… Чарити, мы должны идти на этот бал?
Чарити понимала, что ее сестра не капризничает, а говорит откровенно.
– Ты ведь знаешь, дорогая, бал в Альмаке – это гарантированный пропуск в высшее общество, – сказала Чарити ласково. – Надеюсь, ты заведешь дружбу с девушками, которых там встретишь. И, конечно, тебя увидят самые достойные мужчины.
– Но в том-то и дело, Чарити! Я не могу избавиться от мысли, что мы самозванки.
– Послушай меня, Пруденс, – сказала Чарити, беря сестру за руки и глядя в ее встревоженные честные глаза. – Кто бы я ни была, но ты не самозванка. Ты дочь настоящего джентльмена и внучка влиятельного баронета со связями. По воспитанию и происхождению ты принадлежишь к высшему обществу, неважно, какое твое положение в данный момент. Ты не сделала ничего постыдного и можешь смело встречаться с лучшими людьми этой страны. Конечно, я желаю, чтобы ты заняла положение более соответствующее тебе. Замужество – это единственный путь для женщины, желающей улучшить свое положение. Но я бы не хотела, чтобы ты вышла замуж за человека, по отношению к которому не испытываешь подлинных чувств. Поэтому, я повторяю тебе, что на этом балу у тебя будет возможность познакомиться с большим количеством мужчин, и ты сделаешь свой выбор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Соседа покоробила эта мысль.
– Уверяю вас, мэм, я не из тех дураков, которые таскаются за своими женами по магазинам, – сказал он, расправляя свои покатые плечи и вперив в нее гордый взгляд.
– Конечно, нет, – поспешно сказала Чарити. – Хотя сейчас я видела, как очень представительный джентльмен заходил в шляпный магазин со своей женой. И, кажется, был весьма доволен.
– Значит, она ему не жена, – ответил мистер Мертон и тут же опомнился. – О, извините, миссис Робардс, я не должен так говорить в вашем присутствии.
Чарити, разделявшая оба его мнения, осталась невозмутима.
– Похоже, я загулялась дольше, чем планировала, и сестра, должно быть, уже обеспокоена моим отсутствием, – сказала она, улыбаясь. – Так что, я должна с вами попрощаться.
Она прошла мимо сконфуженного мужчины и поднялась по лестнице своего дома.
Из салона доносились звуки музыки, и Чарити направилась туда. Пруденс играла с чувством сонату Бетховена, не замечая ничего вокруг.
Это Чарити настояла на том, чтобы взять инструмент хотя бы напрокат. Она знала, что музыка является для ее сестры и спасением и убежищем в их непростой, очень опасной ситуации.
Пруденс подняла голову, когда Чарити села на стул.
– Что-нибудь случилось? – спросила она, посмотрен внимательно на сестру.
– Ничего. Просто я только что встретила нашего дорогого соседа. Какой же он надоедливый болван!
Младшая сестра следила, как Чарити нетерпеливым жестом сняла шляпу и поправила слегка прическу.
– Конечно, это очень плохо с его стороны пытаться флиртовать с тобой. Ведь он женатый человек. Но его можно только пожалеть за то, что он выбрал такой запретный объект для своего поклонения, – сказала Пруденс.
– Я далека от того, чтобы его жалеть. Да и поклонение тут совершенно ни при чем. Вне всякого сомнения, он считает себя эдаким красавцем и ловеласом, хотя на самом деле он серый и неинтересный тип. Странно, почему все мужчины пристают ко мне с ухаживаниями так, будто полагают, что мне это очень приятно?
– О Чарити! Но ты такая хорошенькая и такая энергичная, что мужчины обязательно обращают на тебя внимание, едва только ты входишь в комнату. Это правда, – добавила Пруденс, когда Чарити хмыкнула. – Я заметила это с тех пор, как мы приехали в Лондон.
– Нонсенс, моя дорогая. Ты неважный судья. Зеркало говорит мне, что в моем лице нет ничего такого, чем можно было бы восхищаться. Может быть, только мои волосы… Однако я вовсе не так красива, как ты или мама. Мои волосы – это единственное, что меня выделяет, и именно из-за них мужчины обращают на меня такое пристальное внимание. Но неужели они считают, что среди рыжих женщин нет ни одной порядочной! – И, не давая сестре ответить, добавила сердито: – Вот покрашусь в черный цвет!
Чарити замолчала, услышав звонкий смех. Она посмотрела на сестру, которую явно развеселила ее тирада.
Это было редкое зрелище в самом деле: она могла пересчитать по пальцам, сколько раз Пруденс смеялась после смерти Матери.
– Я говорю глупости? – спросила Чарити, улыбаясь.
– Да, – ответила сестра шутливым тоном. – Ну и траурный вид у тебя будет! Зато тебе не придется скрипеть во сне зубами и гневаться на безобидного джентльмена, который захотел полюбезничать с тобой.
– Какая же ты умная, бабуля, а ведь тебе нет еще и восемнадцати, – сказала смеясь Чарити. – А какой я купила тебе подарок на день рождения!
– Я думала, что мы решили покупать только самое необходимое, – забеспокоилась Пруденс.
Она смотрела, как ее сестра подошла к софе, обитой голубым шелком, и взяла коробку, которую поставила туда, когда вошла в комнату.
– Что может быть более необходимым, чем подарок моей сестре на ее день рождения? Ты хочешь подождать до завтра или открыть сейчас? – дразнила Чарити, держа коробку перед носом у сестры.
– Сейчас! – сказала Пруденс.
Она схватила коробку после непродолжительных сомнений. Чарити была награждена. Да и какая награда может быть лучше, чем вид ее сестры, любующейся шляпкой с розами!
– О, Чарити, ничего более прекрасного я в жизни не видела! Спасибо тебе.
Она обняла крепко сестру, направляясь к зеркалу, висевшему над камином. Здесь она надела шляпку на свою белокурую головку. Радостная улыбка появилась у нее на губах, и она покрутилась туда-сюда, наслаждаясь эффектом.
– Я знала, что эта шляпа сделана как будто специально для тебя, едва я только заметила ее в витрине магазина у Мелисанды, – заявила Чарити.
Гладкостью фразы она пыталась скрыть целую бурю эмоций, которую вызвало в ней это голубоглазое создание в очаровательной шляпке.
Гордость за свою красавицу сестру у Чарити была на первом месте, конечно. Но вместе с тем и – и острая боль из-за того, что их мать не может разделить радость этого момента. А еще, где-то в глубине, неутихающий огонь ненависти к Брендану.
– В этой шляпе ты будешь неотразима, когда поедешь завтра кататься со своим красавчиком, парнем, которого представила нам Присцилла, – сказала Чарити шутливо. – А если вспомнить, что завтра наш первый бал в Альмаке, то это будет самым замечательным днем рождения в твоей жизни.
Пока Чарити говорила так, лицо ее сестры словно погасло. Она отвернулась от зеркала, сняла шляпу и положила ее обратно в коробку.
– Ты уже решила, какое платье наденешь? – спросила Чарити.
Она старалась не замечать перемены настроения юной девушки.
– Н-нет, еще нет… Чарити, мы должны идти на этот бал?
Чарити понимала, что ее сестра не капризничает, а говорит откровенно.
– Ты ведь знаешь, дорогая, бал в Альмаке – это гарантированный пропуск в высшее общество, – сказала Чарити ласково. – Надеюсь, ты заведешь дружбу с девушками, которых там встретишь. И, конечно, тебя увидят самые достойные мужчины.
– Но в том-то и дело, Чарити! Я не могу избавиться от мысли, что мы самозванки.
– Послушай меня, Пруденс, – сказала Чарити, беря сестру за руки и глядя в ее встревоженные честные глаза. – Кто бы я ни была, но ты не самозванка. Ты дочь настоящего джентльмена и внучка влиятельного баронета со связями. По воспитанию и происхождению ты принадлежишь к высшему обществу, неважно, какое твое положение в данный момент. Ты не сделала ничего постыдного и можешь смело встречаться с лучшими людьми этой страны. Конечно, я желаю, чтобы ты заняла положение более соответствующее тебе. Замужество – это единственный путь для женщины, желающей улучшить свое положение. Но я бы не хотела, чтобы ты вышла замуж за человека, по отношению к которому не испытываешь подлинных чувств. Поэтому, я повторяю тебе, что на этом балу у тебя будет возможность познакомиться с большим количеством мужчин, и ты сделаешь свой выбор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55