- Может, это? - Пошли,- кивнул дон Ценокан. Он прошел по вздрагивающему стволу первым и ожидающе обернулся на графа Томо. Оказавшись над рекой, Томо остановился. Он подумал - а не хочет ли дон Ценокан полюбоваться, как граф срывается и падает на скользкие камни, поднимая брызги, ломая руки, ноги, голову... Томо вспомнил историю с кирпичами и в испуге стиснул ветки, застыв в середине деревца и не в силах двигаться дальше. Ценокан смотрел, положив руку в перчатке на верхушку шаткого мостика, склоненную над дургим берегом на высоте почти двух метров. Томо глубоко вздохнул и, хватаясь за ветки, полез дальше. Ему показалось, что в опасном взгляде дона Ценокана он нашел силы не бояться его. Томо спрыгнул на землю, и дон Ценокан улыбнулся: -Я думал, ты не сможешь,- похвалил он графа и повернулся, уводя его в заросли серебрящегося в звездном свете кустарника. Скоро они вышли на холм, где некогда высились стены Священной Лесопилки, а теперь место это напоминало кладбище - на поросших травой склонах повсюду были разбросаны кирпичи, оставшиеся от древних стен, блоки железобетона и кубы розового туфа. Под одним из блоков у дона Ценокана оказался таинственный тайник. Он разгреб руками влажную землю и вытащил оттуда небольшой круглый сверток. Развернув грубую материю, он поставил свое сокровище на поверхность блока. Граф Томо так и ахнул: это был целый горшок с чесноком. -Угощаю,- шепнул дон Ценокан и протянул графу два белых зубчика чеснока на ладони. Томо разгрыз один и застонал от наслаждения. -С тех пор как его внесли в разряд наркотических веществ,- сказал дон Ценокан,- я и стал на путь преступления. Раз привыкнув к чесноку, не сможешь жить без него. Кое-что я потребляю сам, часть продаю наркодельцам. Надеюсь на твое молчание. Может, станешь одним из моих клиентов? Граф Томо вздохнул, смакую неземной аромат: - Мне средства пока не позволяют. Хотя скоро, быть может... -Ты вхож во дворец Сира И,- сказал Ценокан.- Отыщи мне чеснокистов среди знати. Их по запаху и отсутствующему взору легко определить. - Я постараюсь... -Нет,- прервал Томо дон Ценокан. -Обычно мне отвечают так: "Я обещаю". Этот ответ мне нравится больше. - Я обещаю,- повторил граф Томо, и ему стало, наконец, страшно.
...Дама Аксеваназ ждала Томо нагая, на постели. Как только он вошел, она бросилась к нему с упреками, но ее остановил запах чеснока. Дама посмотрела на Томо глазами, расширенными до ужаса, и с треском рухнула в обморок. "Как я могла связать свою половую жизнь с наркоманом!" - думала дама Аксеваназ, лежа в обмороке.
- т и г р и г р а е т с в о и м х в о с т о м - т и г р и г р а е т с в о и м х в о с т о
Сбывая чеснок придворной знати, они заработали немалые деньги. Дама Аксеваназ грызла бы локти, узнав, от чего отказалась, бросая Томо. Теперь новая любовница графа, дама Акус, заведовала клиентурой, а сам граф Томо держал связь с поставщиком (доном Ценоканом). Скоро граф Томо был разбужен среди ночи дворцовой стражей, его и даму Акус стащили с постели и вместе повлекли на допрос. Там граф Томо и узнал, что все деньги дама Акус извела на подкуп слуг, гвардейцев и приближенных лиц Сира И, дабы в свою очередь извести его самого с помощью яда (была продемонстрирована улика - мешочек с чесноком; граф Томо хотел было высказать свои возражения, но его ударили прикладом в лицо, и он замолчал). Графа Томо бросили в темницу и держали там без пищи и воды три дня. После чего вновь повели на допрос. Увидев среди своих обвинителей дона Ценокана, Томо окончательно убедился в том, что влип по-крупному.
...Свет фар выхватил из темноты фигурку. Дон Салевол резко затормозил и, бормоча длиннющие тахрабские заклинания, выпрыгнул из кабины своего грузовика. Он побежал к пешеходу, медленно идущему вдоль обочины. Пешеход как-то странно прижимал к животу правую руку. Граф Томо увидел, как к нему подходит водитель автофургона. Он остановился, не узнавая пока - из-за бьющего в лицо света. -Томо, что ты делаешь один, за городом? - радостно спросил дон Салевол. Разглядев, что граф измучен и еле стоит на ногах, Салевол тронул его за плечи, чтобы помочь дойти до машины. Граф Томо дернулся и онко закричал негромко, ведь сил оставалось мало. -Что с рукой?- онемевшими губами произнес дон Салевол, глядя на пропитанные кровью бинты. - Отрубили. - Как?... Кто?.. За что? -Официально - за измену и покушение на жизнь Сира И,- ответил Томо. - Еще меня изгнали из Тахраба. Теперь даже домой не вернуться, в замок Томо... Что делать, прямо не знаю. Больше всего дону Салеволу не понравилось, что в голосе друга он не услышал даже намека на отчаяние. Он осторожно подвел его к грузовику и помог влезть на сиденье. Потом сел за руль и погнал фургон - совсем не по тому маршруту, что значился у него в путевом листе. Томо левой рукой прижимал к груди обрубок правой и смотрел в окно. Лицо у него было спокойное, на нем даже прорисовался какой-то намек на мягкую улыбку. Беспокойно поглядывая на графа, дон Салевол тревожился за его рассудок. Но когда рассвет стал стягивать плед ночи с зевающего неба, дон Салевол уже думал только о том, хватит ли ему бензина.
4. ШПИОН В ДОМЕ ЛЮБВИ
"I'm spy in the house of love... I know the dreams, that you're dreamin' of. I know the words that you long to hear. I know you deepest secret fear."
Jim Morrison
-п о д в и г р а з в е д ч и к а н е д р -п о д в и г р а з в е д ч и к а н е д р -п о д в
Маленький тихий Деп-И-Солев не мог сравниться с Тахрабом ни величественностью зданий, ни широтой улиц. Здесь царила провинциальная сонливость. Даже кошки мяукали ленивее и деревья росли медленнее. По узким мощеным улочкам не протиснулась бы ни одна машина - да никто из деп-и-солевчан и не мог себе позволить эту роскошь. Автомобили - это была прерогатива столицы. Тут ездили на мулах. Дел у графа Томо не было никаких . Хозяин дома, где он жил, двоюродный брат дона Салевола, дон Бёркс-о-Бен, не разрешал ему даже постель за собой застилать. Томо очень переживал. -Человек, с которым такое приключилось, - говорил графу Бёркс-о-Бен,должен малость подождать и ничего не делать, чтобы за это время решить что ему действительно следует делать из того, что сделать хочется. И стоит ли вообще делать это "что-то"... Граф Томо, соглашаясь, кивал, но все-таки чувствовал себя немного не в своей тарелке, так как не мог понять, о чем говорит Бёркс-о-Бен. Сидя за столом в своей комнатке на втором этаже, Томо прятал обрубок под край скатерти и учился перелистывать книгу левой рукой. Иногда он не читал, а смотрел сквозь взлетающую занавеску на балкон, где дон Бёркс-о-Бен сидел на соломенном стуле и покуривал трубку с апранком или с ялпоноком. Если балкон был залит солнцем , Бёркс-о-Бен надевал соломенную шляпу. Томо тоже садился на этот стул - когда хозяина не было дома. С балкона были видны дома, деревья, телеграфные столбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
...Дама Аксеваназ ждала Томо нагая, на постели. Как только он вошел, она бросилась к нему с упреками, но ее остановил запах чеснока. Дама посмотрела на Томо глазами, расширенными до ужаса, и с треском рухнула в обморок. "Как я могла связать свою половую жизнь с наркоманом!" - думала дама Аксеваназ, лежа в обмороке.
- т и г р и г р а е т с в о и м х в о с т о м - т и г р и г р а е т с в о и м х в о с т о
Сбывая чеснок придворной знати, они заработали немалые деньги. Дама Аксеваназ грызла бы локти, узнав, от чего отказалась, бросая Томо. Теперь новая любовница графа, дама Акус, заведовала клиентурой, а сам граф Томо держал связь с поставщиком (доном Ценоканом). Скоро граф Томо был разбужен среди ночи дворцовой стражей, его и даму Акус стащили с постели и вместе повлекли на допрос. Там граф Томо и узнал, что все деньги дама Акус извела на подкуп слуг, гвардейцев и приближенных лиц Сира И, дабы в свою очередь извести его самого с помощью яда (была продемонстрирована улика - мешочек с чесноком; граф Томо хотел было высказать свои возражения, но его ударили прикладом в лицо, и он замолчал). Графа Томо бросили в темницу и держали там без пищи и воды три дня. После чего вновь повели на допрос. Увидев среди своих обвинителей дона Ценокана, Томо окончательно убедился в том, что влип по-крупному.
...Свет фар выхватил из темноты фигурку. Дон Салевол резко затормозил и, бормоча длиннющие тахрабские заклинания, выпрыгнул из кабины своего грузовика. Он побежал к пешеходу, медленно идущему вдоль обочины. Пешеход как-то странно прижимал к животу правую руку. Граф Томо увидел, как к нему подходит водитель автофургона. Он остановился, не узнавая пока - из-за бьющего в лицо света. -Томо, что ты делаешь один, за городом? - радостно спросил дон Салевол. Разглядев, что граф измучен и еле стоит на ногах, Салевол тронул его за плечи, чтобы помочь дойти до машины. Граф Томо дернулся и онко закричал негромко, ведь сил оставалось мало. -Что с рукой?- онемевшими губами произнес дон Салевол, глядя на пропитанные кровью бинты. - Отрубили. - Как?... Кто?.. За что? -Официально - за измену и покушение на жизнь Сира И,- ответил Томо. - Еще меня изгнали из Тахраба. Теперь даже домой не вернуться, в замок Томо... Что делать, прямо не знаю. Больше всего дону Салеволу не понравилось, что в голосе друга он не услышал даже намека на отчаяние. Он осторожно подвел его к грузовику и помог влезть на сиденье. Потом сел за руль и погнал фургон - совсем не по тому маршруту, что значился у него в путевом листе. Томо левой рукой прижимал к груди обрубок правой и смотрел в окно. Лицо у него было спокойное, на нем даже прорисовался какой-то намек на мягкую улыбку. Беспокойно поглядывая на графа, дон Салевол тревожился за его рассудок. Но когда рассвет стал стягивать плед ночи с зевающего неба, дон Салевол уже думал только о том, хватит ли ему бензина.
4. ШПИОН В ДОМЕ ЛЮБВИ
"I'm spy in the house of love... I know the dreams, that you're dreamin' of. I know the words that you long to hear. I know you deepest secret fear."
Jim Morrison
-п о д в и г р а з в е д ч и к а н е д р -п о д в и г р а з в е д ч и к а н е д р -п о д в
Маленький тихий Деп-И-Солев не мог сравниться с Тахрабом ни величественностью зданий, ни широтой улиц. Здесь царила провинциальная сонливость. Даже кошки мяукали ленивее и деревья росли медленнее. По узким мощеным улочкам не протиснулась бы ни одна машина - да никто из деп-и-солевчан и не мог себе позволить эту роскошь. Автомобили - это была прерогатива столицы. Тут ездили на мулах. Дел у графа Томо не было никаких . Хозяин дома, где он жил, двоюродный брат дона Салевола, дон Бёркс-о-Бен, не разрешал ему даже постель за собой застилать. Томо очень переживал. -Человек, с которым такое приключилось, - говорил графу Бёркс-о-Бен,должен малость подождать и ничего не делать, чтобы за это время решить что ему действительно следует делать из того, что сделать хочется. И стоит ли вообще делать это "что-то"... Граф Томо, соглашаясь, кивал, но все-таки чувствовал себя немного не в своей тарелке, так как не мог понять, о чем говорит Бёркс-о-Бен. Сидя за столом в своей комнатке на втором этаже, Томо прятал обрубок под край скатерти и учился перелистывать книгу левой рукой. Иногда он не читал, а смотрел сквозь взлетающую занавеску на балкон, где дон Бёркс-о-Бен сидел на соломенном стуле и покуривал трубку с апранком или с ялпоноком. Если балкон был залит солнцем , Бёркс-о-Бен надевал соломенную шляпу. Томо тоже садился на этот стул - когда хозяина не было дома. С балкона были видны дома, деревья, телеграфные столбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12