жители дере­вень Губинская и Язвиши Покровского уезда Владимир­ской губернии также приняли попов от белокриницкой иерархии. В 1879 г. пожелали перейти в раскол 8000 че­ловек из Пермской и Оренбургской губерний не только православных, но и язычников и магометан. В Суздаль­ском уезде Владимирской губернии, в Верейском уезде Московской губернии, в Нижегородском уезде начиная с 60-х годов раскол растет настолько быстро, что все насе­ление к концу 70-х годов делится почти поровну между православием и расколом. Такие же известия сообщались в 60-х и 70-х годах из Костромской губернии, где отдель­ные села, до 1861 г. бывшие поголовно православными, после 1861 г. поголовно переходили в раскол.
Эти массовые переходы объясняются не только тем, что, в сущности, добрая половина отпавших уже ранее тайно придерживалась раскола. Раскол был вообще наи­более близкой и понятной для великорусского крестьян­ства религиозной организацией. Крестьянин, переходя в раскол, не должен был ничем поступаться, ни в чем не должен был изменять своих религиозных убеждений. Он находил в поповщинской церкви те же посты, те же праз­дники, тот же богослужебный чин, только более благо­лепный, тех же святых, те же молитвы. Но он вместе с тем как будто выигрывал необыкновенно много. Вместо того чтобы зависеть от священника, священники зависели от него; он знал, что священник над ним не начальник, а должен служить своему делу, в противном случае должен уходить. Крестьянин избавляется в лице православного священника от одного из многих агентов правительствен­ной власти, тяготевших над его судьбою и достоянием. Из данника своего прихода он становился участником в решении его дел. Эта «демократическая» формальная внешность искусным образом вуалировала социальную сущность поповщинской организации, в которой поп в ко­нечном счете все же зависел от старообрядческих верхов и был их идеологическим агентом.
Существование разделения из-за «Окружного посла­ния» отравляло, однако, верхушке поповщины радость этих побед. Окружники не хотели половинчатого успеха и сделали еще две попытки к воссоединению раздорников. Первая из этих попыток заключалась в создании проме­жуточного буфера между той и другой половиной. Обра­зовалась группа полуокружников-полураздорников, со­ставившаяся из наиболее умеренных элементов раздор­ников. Эту группу Московский духовный совет стал под­держивать всеми силами, надеясь, что она приобретет влияние в раздорнической партии и поможет выработать приемлемые для обеих сторон условия для примирения. Однако надежды на этот буфер оказались напрасными, и соглашение не было достигнуто. Тогда в 1884 г. Мос­ковский духовный совет попытался еще раз засвидетельствовать открыто перед всем старообрядчеством, что он вовсе не стоит безусловно за «Окружное послание». По­становлением от 1 декабря 1884 г. Московский духовный совет объявил «Окружное послание» лишенным какой бы то ни было силы и значения. Однако раздорники посмот­рели на это постановление теми же глазами, как и рань­ше. Они хотели осуждения послания, одного признания его недействительным для них было мало. Оставалось возло­жить надежду на то, что время изменит настроение раздорников. Эта надежда имела основание, ибо старооб­рядческие низы не могли долго оставаться при нелепой теории двух сынов Марии - Христа Исуса и антихриста Иисуса. Рано или поздно эта теория должна была исчез­нуть, а вместе с ней исчез бы основной пункт разногла­сия, осталось бы договориться только о второстепенных обрядовых вопросах и о слиянии организаций. Но как ту­го и медленно пробивал себе дорогу рациональный взгляд на дело среди раздорников, видно из того, что массовое присоединение раздорнических организаций к окружни-ческим началось только в 900-х годах. В 90-х годах еще царствовало разделение, так что в одной и той же епар­хии бывало по два архиерея, из окружников и раздорни­ков (в 1891 г. было 13 окружнических и 6 раздорнических архиереев).
Ко времени революции 1905 г. старообрядческая цер­ковь окончательно залечивает рану раздора. В 1906 г. раздорнических общин осталось уже очень немного, и в этом году был созван примирительный собор. На нем, чтобы окончательно покончить с раздором, окружники согласились объявить «Окружное послание» не имеющим силы. Уступка эта немногого стоила, так как спор для верхов давно утратил свою остроту, в особенности после манифеста 1905 г. о веротерпимости. Но с начала 900-х годов в рабочей среде Гуслицкого района средневековая идеология быстро стала терять свой авторитет, заменяясь идеологией классовой борьбы. Поэтому для гуслицких капиталистов уже не было смысла стоять за раздор, и раздорнические общины быстро тают.
ПОМОРЦЫ И ФЕДОСЕЕВЦЫ
В то время как старообрядческая поповщинская цер­ковь неуклонно шла по ясной и неизменной линии своего развития, беспоповщинские организации, как и в XVIII в., продолжали переживать значительные колебания, прохо­дя через смены оживления и упадка, и не могли так же прочно укрепиться, как поповщина, отчасти вследствие репрессий правительства, отчасти в силу раздиравших их внутренних противоречий и слабости той почвы, на кото­рой они находились. Поповщинская церковь организова­ла массы, раскинув свои общины по всей России и связав их сначала единством культа, а затем единством и куль­та и иерархии. Беспоповщинские организации были авто­номными общинами, мало связанными одна с другой; в каждой из них слагались свои обычаи и своя идеология. И то и другое, правда, восходило к единому первоначаль­ному источнику, но в дальнейшем развитии становилось различным в различных общинах не только с точки зре­ния деталей, но и по существу. Раздробленность оказала беспоповцам плохую услугу также и в борьбе с прави­тельством: правительственные репрессии поражали их с губительной силой, им трудно уже было оправиться от ударов 30-х и 40-х годов.
Самая старинная и наиболее крупная из беспоповщинских организаций - выговская община, организовав­шая филиальные отделения в Петербурге, Москве и не­которых других городах, в коммерческом отношении с конца XVIII в. отходит на второе место сравнительно с поморскими общинами Москвы, Петербурга и Ярославля; Она, однако, осталась резервуаром «наставников», и, чем слабее становилось ее экономическое влияние, тем пра­вовернее становились ее скитники, вернувшиеся в XIX в. к отрицанию молитвы за царя. Она была разгромлена вко­нец в 30-х и 40-х годах XIX в. По отношению к ней пра­вительство применило те же меры, как и по отношению к поповщинской церкви на Иргизе: сначала парализовало культ, потом экспроприировало ее имущество. В сентяб­ре 1836 г. на Выг приехал губернатор Дашков, и нача­лись «мероприятия».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146