". Датчики скафандра ожили, регистрируя давление и порцию вводимого лекарства. На минуту все снова стихло. И вдруг снова ожил динамик костюма: "Пульс носителя близок к норме. Начата электромагнитная стимуляция". Тело ученого слабо задергалось под воздействием токов, и челюсть Гордона судорожно дрогнула. И в его горле снова зашумел воздух.
Сначала он проходил туго, со свистом, но потом дыхание становилось все ровнее, тише. Скафандр уже прекратил голосовые сообщения и теперь просто снимал показатели датчиков и продолжал реанимацию…
…
…Он напрягся в последний раз – и грузно положил тело на стол. Так, все пока шло правильно. Лишь бы получилось не как в прошлый раз. Тогда он просто не рассчитал количества спирта, и живой мертвец начал шевелиться прямо на столе. Нет, сейчас он это предусмотрел… Спирта было достаточно, чтобы перекрыть большинство их функций этого маленького монстра на голове мертвого. Достаточно, чтобы парализовать тело, но оставить лишь жизненно важные циклы. Ведь именно благодаря им это мертвое тело снова ходит. И снова Душа в нем просыпается. Страдает. Чувствует боль. Нет, на это раз все должно получиться. Насколько он знает, тело после смерти это го Дьявола во плоти еще может дергаться в течение пяти минут.. Это значит, что токсинов хватает на пять минут, хватает, чтобы тело жило. Он наконец сделает это, сделает то, что пытался сделать уже два раза. Освободить брата от мук. И дать ему настоящий, осознанный покой перед смертью. Он уже продумывал и прорабатывал это тысячу раз. Главное – нажать на определенные точки на теле этого монстра, чтобы оно безболезненно отпустило голову мертвеца. И тогда – может сработать. Мертвый проживет еще целых пять минут, сам, на остаточном действии токсинов. Но без боли. Без мук. Это – самый высший подарок, который он мог даровать своим ушедшим братьям и сестрам. Продумав все еще раз, он принялся за дело и осторожно сдавил тело твари на голове мертвого в нескольких местах…
…
…Прошел час. Это было совсем удивительно, но за это время свежее теплое тело никто не нашел, не съел и не подверг перерождению. Гордон так и лежал, как и час назад, черная тварь – тоже. Наконец, неимоверные усилия системы жизнеобеспечения не прошли даром – и Фриман, слабо дернувшись, издал тихий стон.
Сознание возвращалось медленно, нехотя, словно его тянули на поводке. Сначала к Гордону вернулся слух. Затем – с головы и шеи начало отступать онемение. Гордон, не совсем понимая, что с ним, и что произошло, попытался открыть глаза – и размытая комната с каждой секундой становилась все отчетливее. Голова гудела так, будто весь день провисела в церковном колоколе. Но, тем не менее, Гордон сразу вспомнил, где он, и тут же приподнял голову, чтобы осмотреть все. Постепенно отходили грудь, руки – и Гордон уже смог сесть. Поворачивать голову было больно – рана на шее была слишком глубока. Но скафандр уже начал обрабатывать и ее. Первым делом, все еще не веря, что он выкарабкался, Гордон посмотрел на черный трупик и стены.
"Так вот ты какая, смерть… – пронеслось в голове Фримана, – Я думал, что уже никогда не вернусь… Неужели это скафандр меня вытащил? Если так, то я даже не знаю… Голова-то как раскалывается! Но что это за чертовщина была? Что это было?"
Ответ так взволновал Гордона, что он, забыв про гудящее тело, подполз к трупу черной твари. Осторожно перевернул ее и осмотрел. И вдруг понял. Черное круглое тело, похожее на тельце хедкрабов, те же четыре ноги, только в три раза длиннее, черные ноги, покрытые белыми кольцами светлого пушка и крупными черными волосинами. Все это напоминало четырехлапого паука. Или…
"Это же то, о чем говорил Илай… Хедкрабы мутировали… Но неужели они стали ТАКИМИ?! Почему? Именно ядовитыми. Илай говорил, что они мутировали и закрепили мутацию, которая помогала им выживать… Так, значит? Конечно, гораздо удобнее жалить жертву. Но это значит –конец. Если раньше у меня были шансы, то теперь их не осталось. Вторая такая штука окончательно прикончит меня… И причем, все лишь укусив…".
Гордон, опираясь на стену, подобрал револьвер, поднялся. Апатично принялся потихоньку разминать руки и ноги, но мысли его были далеко. В это было трудно поверить. Зен показывал все новые и новые лица, и одно было страшнее другого. Хуже того, что на него напало, не было. Это была конечная точка. Финал. Приехали.
Машинально обводя револьвером все углы, Гордон вышел на улицу. Теперь ему казалось, что он сам подобнее этим живым мертвецам. Сопротивляться уже не имело смысла. Странное дело, но Фриман всегда был таким – знал, что дело безнадежно, и все равно продолжал его делать. Фриман на ходу разминал шею, которой досталось больше всего. Из маленьких, но глубоких ран все еще сочилась кровь. Гордон чувствовал, что он выкарабкался только чудом. А чудо, как известно, дважды не случается.
Фриман, сцепив зубы от боли в теле, с трудом взобрался по забору, а затем и по лестнице позади него. Очутившись на небольшом уступе на крыше, он перепрыгнул на другую крышу, более просторную, и к тому же плоскую. Распугав пару ворон, он оглядел ночной Рэвенхольм. Пробитые и одинокие крыши домов выглядели осиротело и зловеще. В воздухе летал едва различимый запах беды – как раз такое предчувствие бывает у человека, который ночью, в абсолютной темноте идет по минному полю, думая, что это просто огород. Фриман слушал едва уловимые шорохи, тихие стоны и шарканье ослабших ног по земле. Перерожденцы бродили в поисках последнего покоя, который они никогда не получат, пока существо из Зена сидит у них на головах. Фриман вдруг уловил тихое ворчание – звук совершенно новый в этом заповеднике смерти. Зомби такие звуки не издавали – это было скорее похоже на рык голодного волка. Ворчание сначала было незаметным, но потом стало все громче, причем Гордон, как ни вертел головой, не мог разглядеть, кто это был. Кто-то словно бегал вокруг него по соседним крышам, стягивая кольцо все уже. Или это просто разыгравшееся больное воображение, подстегнутое недавней встречей со смертью? Фриман потряс гудящей головой, и ему показалось, что галлюцинации ушли. Но вдруг он услышал чей-то легкий топот сзади себя. Фриман резко обернулся, но успел лишь заметить забежавшую за угол крыши тощую, но невероятно быструю фигуру, сгорбленную и костлявую. Кровь снова застыла в жилах у Гордона. Он только что встречал то, что не смог бы никогда представить. Что же теперь? Ведь это был не зомби. Может, еще один уцелевший? Еще один потерявший рассудок человек, исхудавший и озлобленный, бегающий по крышам – единственному месту, где живые мертвецы не смогут его достать? Фриман вдруг подумал, что это совсем другое. Пусть даже безумный, но это – человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Сначала он проходил туго, со свистом, но потом дыхание становилось все ровнее, тише. Скафандр уже прекратил голосовые сообщения и теперь просто снимал показатели датчиков и продолжал реанимацию…
…
…Он напрягся в последний раз – и грузно положил тело на стол. Так, все пока шло правильно. Лишь бы получилось не как в прошлый раз. Тогда он просто не рассчитал количества спирта, и живой мертвец начал шевелиться прямо на столе. Нет, сейчас он это предусмотрел… Спирта было достаточно, чтобы перекрыть большинство их функций этого маленького монстра на голове мертвого. Достаточно, чтобы парализовать тело, но оставить лишь жизненно важные циклы. Ведь именно благодаря им это мертвое тело снова ходит. И снова Душа в нем просыпается. Страдает. Чувствует боль. Нет, на это раз все должно получиться. Насколько он знает, тело после смерти это го Дьявола во плоти еще может дергаться в течение пяти минут.. Это значит, что токсинов хватает на пять минут, хватает, чтобы тело жило. Он наконец сделает это, сделает то, что пытался сделать уже два раза. Освободить брата от мук. И дать ему настоящий, осознанный покой перед смертью. Он уже продумывал и прорабатывал это тысячу раз. Главное – нажать на определенные точки на теле этого монстра, чтобы оно безболезненно отпустило голову мертвеца. И тогда – может сработать. Мертвый проживет еще целых пять минут, сам, на остаточном действии токсинов. Но без боли. Без мук. Это – самый высший подарок, который он мог даровать своим ушедшим братьям и сестрам. Продумав все еще раз, он принялся за дело и осторожно сдавил тело твари на голове мертвого в нескольких местах…
…
…Прошел час. Это было совсем удивительно, но за это время свежее теплое тело никто не нашел, не съел и не подверг перерождению. Гордон так и лежал, как и час назад, черная тварь – тоже. Наконец, неимоверные усилия системы жизнеобеспечения не прошли даром – и Фриман, слабо дернувшись, издал тихий стон.
Сознание возвращалось медленно, нехотя, словно его тянули на поводке. Сначала к Гордону вернулся слух. Затем – с головы и шеи начало отступать онемение. Гордон, не совсем понимая, что с ним, и что произошло, попытался открыть глаза – и размытая комната с каждой секундой становилась все отчетливее. Голова гудела так, будто весь день провисела в церковном колоколе. Но, тем не менее, Гордон сразу вспомнил, где он, и тут же приподнял голову, чтобы осмотреть все. Постепенно отходили грудь, руки – и Гордон уже смог сесть. Поворачивать голову было больно – рана на шее была слишком глубока. Но скафандр уже начал обрабатывать и ее. Первым делом, все еще не веря, что он выкарабкался, Гордон посмотрел на черный трупик и стены.
"Так вот ты какая, смерть… – пронеслось в голове Фримана, – Я думал, что уже никогда не вернусь… Неужели это скафандр меня вытащил? Если так, то я даже не знаю… Голова-то как раскалывается! Но что это за чертовщина была? Что это было?"
Ответ так взволновал Гордона, что он, забыв про гудящее тело, подполз к трупу черной твари. Осторожно перевернул ее и осмотрел. И вдруг понял. Черное круглое тело, похожее на тельце хедкрабов, те же четыре ноги, только в три раза длиннее, черные ноги, покрытые белыми кольцами светлого пушка и крупными черными волосинами. Все это напоминало четырехлапого паука. Или…
"Это же то, о чем говорил Илай… Хедкрабы мутировали… Но неужели они стали ТАКИМИ?! Почему? Именно ядовитыми. Илай говорил, что они мутировали и закрепили мутацию, которая помогала им выживать… Так, значит? Конечно, гораздо удобнее жалить жертву. Но это значит –конец. Если раньше у меня были шансы, то теперь их не осталось. Вторая такая штука окончательно прикончит меня… И причем, все лишь укусив…".
Гордон, опираясь на стену, подобрал револьвер, поднялся. Апатично принялся потихоньку разминать руки и ноги, но мысли его были далеко. В это было трудно поверить. Зен показывал все новые и новые лица, и одно было страшнее другого. Хуже того, что на него напало, не было. Это была конечная точка. Финал. Приехали.
Машинально обводя револьвером все углы, Гордон вышел на улицу. Теперь ему казалось, что он сам подобнее этим живым мертвецам. Сопротивляться уже не имело смысла. Странное дело, но Фриман всегда был таким – знал, что дело безнадежно, и все равно продолжал его делать. Фриман на ходу разминал шею, которой досталось больше всего. Из маленьких, но глубоких ран все еще сочилась кровь. Гордон чувствовал, что он выкарабкался только чудом. А чудо, как известно, дважды не случается.
Фриман, сцепив зубы от боли в теле, с трудом взобрался по забору, а затем и по лестнице позади него. Очутившись на небольшом уступе на крыше, он перепрыгнул на другую крышу, более просторную, и к тому же плоскую. Распугав пару ворон, он оглядел ночной Рэвенхольм. Пробитые и одинокие крыши домов выглядели осиротело и зловеще. В воздухе летал едва различимый запах беды – как раз такое предчувствие бывает у человека, который ночью, в абсолютной темноте идет по минному полю, думая, что это просто огород. Фриман слушал едва уловимые шорохи, тихие стоны и шарканье ослабших ног по земле. Перерожденцы бродили в поисках последнего покоя, который они никогда не получат, пока существо из Зена сидит у них на головах. Фриман вдруг уловил тихое ворчание – звук совершенно новый в этом заповеднике смерти. Зомби такие звуки не издавали – это было скорее похоже на рык голодного волка. Ворчание сначала было незаметным, но потом стало все громче, причем Гордон, как ни вертел головой, не мог разглядеть, кто это был. Кто-то словно бегал вокруг него по соседним крышам, стягивая кольцо все уже. Или это просто разыгравшееся больное воображение, подстегнутое недавней встречей со смертью? Фриман потряс гудящей головой, и ему показалось, что галлюцинации ушли. Но вдруг он услышал чей-то легкий топот сзади себя. Фриман резко обернулся, но успел лишь заметить забежавшую за угол крыши тощую, но невероятно быструю фигуру, сгорбленную и костлявую. Кровь снова застыла в жилах у Гордона. Он только что встречал то, что не смог бы никогда представить. Что же теперь? Ведь это был не зомби. Может, еще один уцелевший? Еще один потерявший рассудок человек, исхудавший и озлобленный, бегающий по крышам – единственному месту, где живые мертвецы не смогут его достать? Фриман вдруг подумал, что это совсем другое. Пусть даже безумный, но это – человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91