Если главное предназначение общества – стимулировать, направлять и вознаграждать мотивы и побуждения масс, что тогда способствует развитию скрытых сфер человека как индивида? Религия? Искусство? Природа? Нет. Церковь превратила религию в набор шаблонных ритуалов и зрелищ, а музеи то же самое сделали с искусством. Пленительная красота Большого Каньона и Ниагарского водопада иссякла из-за того, что на них глазели бесчисленные толпы. Так что же остается на долю скрытых сфер человека как отдельной личности?
Холодная цыплячья ножка на бумажной тарелке в ночи; кричащая помада, вырастающая из тюбика или исчезающая в нем по мановению руки; гнездышко из пенопласта, покинутое незнакомой вам «пташкой»; пара автомобильных «дворников», тщетно преследующих друг дружку, пока вы в дождь едете домой; что-то, что ваша нога нащупала под сиденьем в темноте кинозала; тупые карандаши; остроумные вилки; маленькие пузатые радиоприемники; галстуки-бабочки, сложенные в коробку; мыльные пузыри на стенке ванны? Да, это и есть те самые предметы – лески воздушных змеев, канистры из-под оливкового масла, сердца-валентинки, набитые сладкой нугой, – именно они и определяют связь между аутическим видением и эмпирическим миром; для того и нужна луна, чтобы показывать эти вещи в их истинном, загадочном свете.
Как-то в среду вечером, когда Ли-Шери и Абен Физель лежали в постели, отдыхая от любовных утех (после матча потребовалось провести два дополнительных тайма), принцесса неожиданно напугала и себя, и своего суженого: она вскочила с кровати, схватила баночку с вазелином, которую уже давно разглядывала в лучах луны, и громко спросила:
– Так что же все-таки случилось с золотым мячиком?
82
Постепенно Ли-Шери сблизилась с большинством окружавших ее неодушевленных предметов, включая тот неодушевленный предмет, который управляет репродуктивными циклами всех живых существ на земле, распоряжается приливами, влияет на душевное здоровье; тот неодушевленный предмет, о котором упоминал Хорхе Исаакс, когда писал: «…история поэзии всех времен и народов – это попытка найти новые образы для луны». (Луна – Повелительница Предметов, поэтому вполне естественно, что Ли-Шери, практиковавшая лунацепцию, была с ней в союзе.) Тем не менее в доме принцессы имелся один предмет, который она старательно игнорировала, несмотря на то что лунный свет делал его особенно привлекательным. Речь идет о кольце, подаренном ей в знак помолвки.
Скорее всего смысл этого подарка просто пугал ее. В качестве любовника Абен Физель устраивал принцессу как нельзя лучше, но мысль об их браке вызывала у нее мурашки и бросала в холодный пот. Пытаясь представить себя в роли верной жены Физеля на всю оставшуюся жизнь, она неизменно мрачнела и вместо этого начинала думать о пирамиде, хотя день окончания строительства должен был стать и днем ее свадьбы.
По обычаям страны Физеля жениху и невесте запрещалось появляться на людях вместе, так что, за исключением горячих и влажных ночей по средам и субботам, Ли-Шери довольно редко виделась с Абеном. Он занимался доставкой материалов для пирамиды и обеспечивал рабочие руки. Все это удавалось ему так хорошо, что проект, на завершение которого по первоначальным расчетам требовалось как минимум два года, вполне мог быть закончен за двадцать месяцев – даже несмотря на задержку с поставкой облицовочного известняка. Абен, однако, почти не появлялся на строительной площадке. Завсегдатай ночных дискотек, он часто улетал в Рим или в Миконус, проводил там бурную ночь, после чего возвращался домой и, отоспавшись, посвящал себя напряженным тренировкам в спортзале и чесночно-грейпфрутовой диете. Абен запустил в космос спутник, чтобы смотреть трансляции всех матчей американского баскетбольного клуба, владельцем которого он являлся. По-видимому, он уделял значительную долю своего внимания спортивному бизнесу.
Через несколько дней после приезда Ли-Шери на родину Абена в ее честь был устроен пышный прием в фамильном дворце, где она встретилась с главой рода, Ихаем Физелем, одним из влиятельнейших людей в мире. Она также познакомилась с двумя братьями Абена. Мать жениха появилась лишь на несколько минут, а сестер принцесса не увидела вовсе.
Когда Ли-Шери спросила о них, Абен только пожал плечами и сказал, что это не важно. У принцессы создалось впечатление, что в стране Физелей с женщинами вообще считаются мало, и это, несомненно, было одной из причин, почему кольцо с бриллиантом вызывало у нее не больше восторга, чем пачка сигарет у основной массы людей: Ли-Шери смотрела на него, но предпочитала не видеть.
– Какой такой золотой мячик вызывать твой интерес? – спросил Абен в ту ночь, когда неожиданно возник этот вопрос.
Ли-Шери не отвечала. Она просто не могла ответить, так как нуждалась в полном покое, чтобы мысленно переместиться в другую точку.
– Если ты хотеть этот золотой мячик, я его куплю. Пусть расходы тебя не беспокоить.
Принцесса по-прежнему молчала. Заметив, что она не отрывает завороженного взгляда от робкого, но чувственного сияния, исходящего из баночки с вазелином, и припомнив, что на американском жаргоне выражение «гонять мячик» служит эвфемизмом полового акта, Абен задумался, не означает ли словосочетание «золотой мячик» какой-нибудь особый вид секса, доселе ему неизвестный. Может быть, по аналогии с совершенством сферы «золотой мячик» подразумевает высшую ступень блаженства, которое он не сумел доставить своей партнерше, и теперь, чтобы исправить положение, нужен вазелин? Впервые в жизни усомнившись в себе, он хмуро спросил:
– Твой золотой мячик, ты иметь его с этот Дятел?
Прежде Абен никогда не упоминал о Бернарде, и этого неожиданного вопроса хватило, чтобы принцесса вышла из мечтательного оцепенения, хотя «вышла» – не вполне точное слово, ведь, как ни парадоксально, «уйти туда», в царство грез, можно лишь «оставаясь здесь».
– Э-э… гм… не совсем, – запинаясь, пробормотала Ли-Шери. Она поставила вазелин обратно на тумбочку, оторвав взор от липкой субстанции, мерцающей во тьме, точно маяк. – Он… как-то раз сказал мне про мячик. Просто я только сейчас поняла, что он имел в виду.
Удовлетворившись этим нелепым объяснением, Физель позволил сменить тему и поговорить об известняке. На следующее утро, однако, он разослал срочные телеграммы во все аэропорты и таможенные терминалы с требованием не пускать в страны арабского мира любого, кто предъявит паспорт на имя Бернарда Мики Рэнгла. В случае необходимости Абен разрешил применить силу.
83
Хотите верьте, хотите нет, но меньше чем через месяц человек именно с таким паспортом сошел с трапа самолета в Алжире. Узнав, что въезд в страну ему запрещен, он оказал сопротивление властям и был арестован.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70