Дай взглянуть на деловую переписку.
Шапка письма меня потрясла. Она выглядела абсолютно подлинной. Бланк принадлежал гигантской корпорации, ставшей в нынешние времена электронной фантастики притчей во языцех. Я вытаращил глаза, а Мейер, просияв, объяснил:
— Чуточку повезло. Потрясающе, правда? Заметь, из офиса президента корпорации. Фамилия настоящая, честно. Заметь, помечено «конфиденциально». Обрати внимание на весьма впечатляюще отпечатанный текст. Смотри, внизу инициалы секретаря. Подпись не очень хорошая. Я ее скопировал из экземпляра их годового отчета. Сверху письма подготовительные. Главное — примерно четвертое по порядку. Вот оно. Ты ведь именно это имел в виду?
Президент обращался к нему «мой дорогой Людвиг». В первом абзаце подтверждалось получение отчетов и рекомендаций, а дальше говорилось следующее:
"Я склоняюсь к согласию с Вашей оценкой конкурентных намерений и возможной опасности для нашего положения в данной конкретной сфере производства, которую представлял бы филиал, открытый «Кэлитроном» в столь тесной близости к «Тек-Текс Аппликейшн инкорпорейтед». Хотя наш филиал, проектирование которого находится на заключительной стадии, меньше, логично предположить благоприятное влияние близкого соседства с ТТА на удельную валовую прибыль в аналогичном процентном отношении.
Учитывая необходимость в быстрых действиях и положительные отзывы наших сотрудников. Вы наделяетесь полномочиями для заключения твердого соглашения от имени Корпорации на приобретение, как минимум, 200 акров или максимум 260, либо в районе А, либо в районе В. К сему прилагается отдельное письмо, удостоверяющее данные полномочия. Ввиду заинтересованности других в упомянутых промышленных землях. Вы вправе предложить до 2000$ за акр или максимум от 400 000$ до 520 000$, по Вашему усмотрению».
— Очень мило, — сказал я.
— Как я должен себя вести? Как действовать?
— Солидно, уверенно, хитро и осторожно, чтоб тебя не поймали. Грандиозные письма, Мейер. Берясь за подобные вещи, ты с каждым разом проявляешь все больше и больше таланта.
— И все больше и больше боюсь. Разве это не сговор с целью вымогательства?
— Лучше назвать ограблением. Давай я тебе расскажу, как все это должно сработать.
Он опустил лицо в ладони и буркнул:
— Просто жду не дождусь.
А после моих объяснений довольно долго не мог улыбнуться.
* * *
В пятницу в четыре я позвонил Мэри Смит, и она сказала:
— Мистер Макги, вы не могли бы выпить с мистером Санто сегодня вечером в отеле «Султана» в Майами-Бич?
— Постараюсь соответствовать.
— Тогда зал «Аут-Айленд», в семь. Просто попросите проводить вас к столику мистера Санто.
* * *
Я прибыл к арочному подъезду в семь с несколькими минутами. Лакей с физиономией румынского оборотня вынырнул из тени и окинул меня взглядом полным презрения, словно центральное актерское бюро прислало неподходящий типаж в неподходящем костюме. День был холодный, поэтому я надел пиджак из ирландского твида, на котором после пяти или даже, кажется, шести лет носки там и сям виднелись темные грубые нитки основы.
— К столику мистера Санто, пожалуйста.
— Ваше имя?
— Макги!
Он прямо засветился от радости. Щелкнул пальцами, и подбежавший мелкой рысцой, несколько раз поклонившись, повел меня сквозь лабиринты кабинок и альковов в дальний уголок к полукруглой банкетке, рассчитанной на шестерых, и к такому же полукруглому столику. Отодвинул стол, с поклоном помог мне пробраться, вернул стол на место, поклонился, спросил, чего я желаю выпить.
В десять минут восьмого опять прибежал и опять отодвинул столик перед явившейся компанией Санто. Гэри Санто, Мэри Смит, полковник Берне, миссис фон Кредер. Я примерился к Санто, пока мы обменивались рукопожатиями. Не столь высокий, как на фотографиях, но плечи и грудь те самые, на которые без конца напирает паблисити. Пятьдесят лет потрепали его, но он вступил с ними в борьбу и одержал победу таким же способом, каким ее одерживают более непосредственные представители шоу-бизнеса: массаж лица, роскошный парик, в меру тронутый сединой, трудолюбивые занятия в домашнем спортзале, сеансы общего массажа, щедрые инъекции гормонов и витаминов, чертовски хороший дантист. Он явился во всей мужской красе, с белоснежными зубами, борцовским рукопожатием, манерой с прищуром смотреть собеседнику прямо в глаза, словно вы оба немножечко потешаетесь над всем остальным миром.
Сказал звучным юношеским баритоном, что я, конечно, знаком с Мэри Смит, и представил меня Хэлде фон Кредер, которая отличалась изящной белой шеей не виданной мною длины, маленькой дерзкой головкой, до чрезвычайности стройной фигурой, каскадом изумрудов и такой ошеломляющей парой грудей, что казалось, будто для сохранения равновесия она вынуждена немного откидываться назад.
— Отшень бриятно, — с немецким акцентом проговорила она и почему-то икнула.
Полковник Дад Берне выглядел орлом… облезлым, навсегда осевшим на земле и страдающим циррозом. Гэри Санто усадил гостей, устроившись посередине. Слева от него оказалась Мэри Смит, потом я, справа в том же порядке Хэлда и Берне.
Мэри Смит отважно балансировала на той грани, за которой стильность становится комичной. Глаза были сильнее накрашены, на губах больше инея. Серый свитер с массой сложного шитья, каемок и швов на шесть дюймов не доходил до колен. Из-под свитера на два дюйма выглядывала синяя твидовая юбка. Ниже юбки прозрачные голубые чулки, точно в тон туфлям с квадратными каблуками и высокими твердыми язычками. На голове широкополая шляпа из какой-то жесткой, как яичная скорлупа, соломки грубого плетения, весьма смахивающая на те, что носят новильеро. Шляпа слегка набок сидела на блестящей темно-каштановой массе волос, под подбородком завязан белый шнурок, синий шерстяной болтался возле скулы. Рукава свитера длиной три четверти. Перчатки и сумочка соответствовали яичной скорлупе шляпы. Сняв перчатки, она продемонстрировала ногти, покрытые толстым слоем перламутрового мелочно-белого лака.
Сидела она абсолютно прямо, как умный послушный ребенок, с широко открытыми глазами и аккуратным ротиком; она улыбнулаясь мне и сообщила Санто, что выпьет, как обычно, виски «Дикий Индюк» с водой, но безо льда. Пила поданный ей напиток частыми маленькими глотками, по три-четыре капли.
После нескольких общепринятых в компании шуток и непонятных мне замечаний Санто, наконец, перегнулся ко мне через Мэри Смит, повернувшись спиной к немке:
— Наш маленький медвежонок Пух поставил вам хорошую оценку, Макги.
— Медвежонок Пух-Смит? — уточнил я.
— Это конторская шутка, — объяснила Мэри. — У меня есть интуиция. Он спрашивает, например, что я думаю о таком-то, и я говорю:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Шапка письма меня потрясла. Она выглядела абсолютно подлинной. Бланк принадлежал гигантской корпорации, ставшей в нынешние времена электронной фантастики притчей во языцех. Я вытаращил глаза, а Мейер, просияв, объяснил:
— Чуточку повезло. Потрясающе, правда? Заметь, из офиса президента корпорации. Фамилия настоящая, честно. Заметь, помечено «конфиденциально». Обрати внимание на весьма впечатляюще отпечатанный текст. Смотри, внизу инициалы секретаря. Подпись не очень хорошая. Я ее скопировал из экземпляра их годового отчета. Сверху письма подготовительные. Главное — примерно четвертое по порядку. Вот оно. Ты ведь именно это имел в виду?
Президент обращался к нему «мой дорогой Людвиг». В первом абзаце подтверждалось получение отчетов и рекомендаций, а дальше говорилось следующее:
"Я склоняюсь к согласию с Вашей оценкой конкурентных намерений и возможной опасности для нашего положения в данной конкретной сфере производства, которую представлял бы филиал, открытый «Кэлитроном» в столь тесной близости к «Тек-Текс Аппликейшн инкорпорейтед». Хотя наш филиал, проектирование которого находится на заключительной стадии, меньше, логично предположить благоприятное влияние близкого соседства с ТТА на удельную валовую прибыль в аналогичном процентном отношении.
Учитывая необходимость в быстрых действиях и положительные отзывы наших сотрудников. Вы наделяетесь полномочиями для заключения твердого соглашения от имени Корпорации на приобретение, как минимум, 200 акров или максимум 260, либо в районе А, либо в районе В. К сему прилагается отдельное письмо, удостоверяющее данные полномочия. Ввиду заинтересованности других в упомянутых промышленных землях. Вы вправе предложить до 2000$ за акр или максимум от 400 000$ до 520 000$, по Вашему усмотрению».
— Очень мило, — сказал я.
— Как я должен себя вести? Как действовать?
— Солидно, уверенно, хитро и осторожно, чтоб тебя не поймали. Грандиозные письма, Мейер. Берясь за подобные вещи, ты с каждым разом проявляешь все больше и больше таланта.
— И все больше и больше боюсь. Разве это не сговор с целью вымогательства?
— Лучше назвать ограблением. Давай я тебе расскажу, как все это должно сработать.
Он опустил лицо в ладони и буркнул:
— Просто жду не дождусь.
А после моих объяснений довольно долго не мог улыбнуться.
* * *
В пятницу в четыре я позвонил Мэри Смит, и она сказала:
— Мистер Макги, вы не могли бы выпить с мистером Санто сегодня вечером в отеле «Султана» в Майами-Бич?
— Постараюсь соответствовать.
— Тогда зал «Аут-Айленд», в семь. Просто попросите проводить вас к столику мистера Санто.
* * *
Я прибыл к арочному подъезду в семь с несколькими минутами. Лакей с физиономией румынского оборотня вынырнул из тени и окинул меня взглядом полным презрения, словно центральное актерское бюро прислало неподходящий типаж в неподходящем костюме. День был холодный, поэтому я надел пиджак из ирландского твида, на котором после пяти или даже, кажется, шести лет носки там и сям виднелись темные грубые нитки основы.
— К столику мистера Санто, пожалуйста.
— Ваше имя?
— Макги!
Он прямо засветился от радости. Щелкнул пальцами, и подбежавший мелкой рысцой, несколько раз поклонившись, повел меня сквозь лабиринты кабинок и альковов в дальний уголок к полукруглой банкетке, рассчитанной на шестерых, и к такому же полукруглому столику. Отодвинул стол, с поклоном помог мне пробраться, вернул стол на место, поклонился, спросил, чего я желаю выпить.
В десять минут восьмого опять прибежал и опять отодвинул столик перед явившейся компанией Санто. Гэри Санто, Мэри Смит, полковник Берне, миссис фон Кредер. Я примерился к Санто, пока мы обменивались рукопожатиями. Не столь высокий, как на фотографиях, но плечи и грудь те самые, на которые без конца напирает паблисити. Пятьдесят лет потрепали его, но он вступил с ними в борьбу и одержал победу таким же способом, каким ее одерживают более непосредственные представители шоу-бизнеса: массаж лица, роскошный парик, в меру тронутый сединой, трудолюбивые занятия в домашнем спортзале, сеансы общего массажа, щедрые инъекции гормонов и витаминов, чертовски хороший дантист. Он явился во всей мужской красе, с белоснежными зубами, борцовским рукопожатием, манерой с прищуром смотреть собеседнику прямо в глаза, словно вы оба немножечко потешаетесь над всем остальным миром.
Сказал звучным юношеским баритоном, что я, конечно, знаком с Мэри Смит, и представил меня Хэлде фон Кредер, которая отличалась изящной белой шеей не виданной мною длины, маленькой дерзкой головкой, до чрезвычайности стройной фигурой, каскадом изумрудов и такой ошеломляющей парой грудей, что казалось, будто для сохранения равновесия она вынуждена немного откидываться назад.
— Отшень бриятно, — с немецким акцентом проговорила она и почему-то икнула.
Полковник Дад Берне выглядел орлом… облезлым, навсегда осевшим на земле и страдающим циррозом. Гэри Санто усадил гостей, устроившись посередине. Слева от него оказалась Мэри Смит, потом я, справа в том же порядке Хэлда и Берне.
Мэри Смит отважно балансировала на той грани, за которой стильность становится комичной. Глаза были сильнее накрашены, на губах больше инея. Серый свитер с массой сложного шитья, каемок и швов на шесть дюймов не доходил до колен. Из-под свитера на два дюйма выглядывала синяя твидовая юбка. Ниже юбки прозрачные голубые чулки, точно в тон туфлям с квадратными каблуками и высокими твердыми язычками. На голове широкополая шляпа из какой-то жесткой, как яичная скорлупа, соломки грубого плетения, весьма смахивающая на те, что носят новильеро. Шляпа слегка набок сидела на блестящей темно-каштановой массе волос, под подбородком завязан белый шнурок, синий шерстяной болтался возле скулы. Рукава свитера длиной три четверти. Перчатки и сумочка соответствовали яичной скорлупе шляпы. Сняв перчатки, она продемонстрировала ногти, покрытые толстым слоем перламутрового мелочно-белого лака.
Сидела она абсолютно прямо, как умный послушный ребенок, с широко открытыми глазами и аккуратным ротиком; она улыбнулаясь мне и сообщила Санто, что выпьет, как обычно, виски «Дикий Индюк» с водой, но безо льда. Пила поданный ей напиток частыми маленькими глотками, по три-четыре капли.
После нескольких общепринятых в компании шуток и непонятных мне замечаний Санто, наконец, перегнулся ко мне через Мэри Смит, повернувшись спиной к немке:
— Наш маленький медвежонок Пух поставил вам хорошую оценку, Макги.
— Медвежонок Пух-Смит? — уточнил я.
— Это конторская шутка, — объяснила Мэри. — У меня есть интуиция. Он спрашивает, например, что я думаю о таком-то, и я говорю:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67