Немо был обречен уже в силу своей низкорослости и худобы, а как только Брэнлины услышат, как он шепелявит, то конца его мучениям не будет никогда – они зададут ему на полную катушку. Брэнлины поравнялись с Ракетой, и я затаил дыхание в ожидании самого худшего. Но все обошлось малой кровью – колеся мимо Ракеты, Гордо с презрительным высокомерием просто столкнул его ногой на траву. Во мне поднялся гнев, но я сглотнул его будто горькое семя, еще не зная тогда, что скоро оно принесет плоды. Остановившись возле моих друзей, Брэнлины тоже взяли их в клещи.
– Во что это вы тут играете, пацаны? – спросил Гоча. Голос его звучал сладкой угрозой, подобно гласу змия в райском саду.
– Вот вышли побросать мячик, – отозвался за всех Дэви Рэй.
– А ты, негритянское отродье, на что уставился? – рявкнул в лицо Джонни Гордо. – Что ты там разглядел? Молча пожав плечами, Джонни принялся рассматривать землю у себя под ногами.
– От тебя несет козлом, ты это хоть знаешь? – продолжал гнуть свое Гордо.
– Нам не нужны неприятности, – снова подал голос Дэви Рэй. – Давайте разойдемся мирно, хорошо, парни?
– О каких это неприятностях ты там щебечешь, пацан? – Плавным змеиным движением Гоча слез с велосипеда, осторожно откинув подножку, поставил его на траве, потом облокотился о руль. – Никаких неприятностей, что ты, родной. Закурить не найдется?
– Нет, – тихо отозвался Дэви Рэй.
– Дай тогда хоть ты сигарету. Гордо. Вытащив из пачки брата “Честерфильд”, Гоча достал книжечку спичек с рекламой магазина “Скобяные товары и корм для скота. Зефир”. Потом, зажав сигарету во рту, он протянул спички Немо:
– Зажги-ка спичку, сынок. Немо взял спички. Руки у него тряслись. Только с третьей попытки ему удалось зажечь одну из спичек.
– Дай и мне прикурить, – скомандовал вслед за братом Гордо. Немо, наверняка повидавший в городках, куда забрасывала судьба его семью, немало гордо и горечей, молча исполнил то, что ему велели. Глубоко затянувшись, Гордо выпустил дым через широко раздутые ноздри.
– Тебя звать придурок, верно? – спросил он Немо.
– Меня.., жовут… Немо.
– Жовут? – Глаза Гордо засветились. – Тебя жовут? Что случилось с твоим ртом, придурок? В тот момент я поднимал Ракету с земли и снова устанавливал его на подножку. Я стоял перед нелегкой дилеммой: от правильно принятого решения зависело многое. Я мог прыгнуть в седло и укатить домой, бросив своих друзей и Немо Кюрлиса на произвол судьбы, или же остаться и разделить их участь. Я не был героем и никогда не обманывался на этот счет. В драке я мало что значил, на то, чтобы отстоять свою независимость силой, рассчитывать было нечего. Но я твердо знал одно – если я сейчас, сию минуту отсюда уеду, то буду опозорен на веки вечные. И я остался, хотя мой разум, каждая частичка здравого смысла во мне кричала и взывала, умоляя немедленно смотаться. Но есть и другой род здравого смысла, тот, к которому нужно прислушиваться всегда и во всем, хотя голос его обычно звучит гораздо тише голоса животного страха. И я двинулся навстречу синякам и разбитому носу, слыша, как бьется, словно мышь, мое сердце.
– Слышь, придурок, а ведь ты похож на пидора, – сообщил Гоча Немо Кюрлису. – Тебе кто-нибудь об этом говорил?
– Эй, послушайте, парни. – Дэви Рэй выдавил из себя жалкую улыбку. – Он нормальный, Немо, я хочу сказать. Почему бы вам не… Последующее не заняло и двух секунд – Гоча шагнул к Дэви, ловким приемом зацепил ногу моего друга ногой под коленку и сшиб его на землю, сильно толкнув в грудь. Дэви плюхнулся на спину, подняв вокруг себя облако пыли. Встав над повергнутым неприятелем, Гоча упер руки в бока, дымя своим “Честерфилдом”.
– А ты заткнись. Понял?
– Мне нушно домой, – тихо проговорил Немо и повернулся, попытавшись уйти, но Гордо успел схватить его за ворот рубашки.
– Стоять, пацан, – тихо прошипел он. – Никуда ты не пойдешь.
– Нет, мне нушно идти, потому што моя мама… От слов Немо Гордо залился визгливым смехом; с деревьев, окружавших поле, снялись испуганные птицы.
– Ты только послушай, что этот придурок лепечет, Гоча! У него же полный рот дерьма!
– Наверно, оттого, что он постоянно концы сосет, – отозвался Гоча. – Верно? Жесткий взгляд Гочи впился Немо в лицо.
– Ты же любишь отсосать, верно? Что заставляло Брэнлинов быть такими, какими они есть, не мог догадаться никто. Возможно, они родились с зерном черной злобы внутри, а может быть, злоба зародилась и нагноилась в них потом, подобно нарыву вокруг незаживающей раны. Как бы там ни было, Брэнлины не признавали никаких законов, кроме собственных; стало ясно, что ситуация по быстрой спирали несется к самой невероятной и ужасной развязке. Гордо встряхнул Немо:
– Ты слышишь, что я говорю? Ты ведь сосешь концы, да?
– Нет, – отозвался Немо. Его голос звучал едва слышно.
– Брешет, брешет, – подал голос Гоча, чья тень тяжело упала на Дэви Рэя. – По роже видно, что он любит отсосать конец подлиннее и потолще, типа конского.
– Нет, не люблю. – Грудь Немо вздымалась от частого дыхания, наружу был готов вырваться первый всхлип.
– Ах, маменькин сыночек сейчас расплачется! – с кривой улыбкой проблеял Гордо.
– Мне.., нужно.., домой. – Немо уже отчетливо всхлипывал, а за толстыми стеклами его очков собирались слезы. В этом мире нет никого более жестокого, чем юный дикарь с невысохшим молоком на губах и озлобленным сердцем. Бегавшие взгляды Брэнлинов ясно говорили о том, что братья никогда не рисковали задирать ребят своего возраста или старше – это было написано у них на лбу. Я оглянулся по сторонам. Мимо бейсбольного поля проехала машина, но водитель даже не взглянул в нашу сторону. Мы были брошены на произвол судьбы. Равнодушное солнце палило наши головы.
– Поставь-ка детку на колени, Гордо, – приказал Гоча. Гордо послушно толкнул Немо на землю, заставив опуститься на колени. – А теперь дай ему его любимого, – продолжил со смешком Гоча. Гордо расстегнул ширинку своих джинсов.
– Эй, парни, – подал голос Джонни. – Прекратите! Не нужно! Гордо, уже державший свой перец в кулаке, стоял над Немо Кюрлисом.
– Заткнись, негрила, если не хочешь, чтобы и на твою долю досталось. Я не мог больше этого терпеть. Опустив глаза, я взглянул на бейсбольный мяч в своей руке. Немо уже открыто плакал. Гордо дожидался, когда появится первая водичка. Я не мог больше этого выносить. Я вспомнил, как они пнули Ракету и столкнули его на землю. Я видел слезы на лице Немо. И я бросил в Гордо бейсбольный мяч. С расстояния в десять футов. Нельзя сказать, чтобы я вложил в бросок все силы, но мяч врезался в правое плечо Гордо с отчетливым “шлсп”. Взвыв как дикий кот, Гордо пошатнулся, и именно в этот момент его мочевой пузырь расслабился и опорожнился. Моча залила джинсы Гордо сверху донизу, до самых ботинок, но ему было не до того – держась за плечо, он орал благим матом и стонал одновременно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
– Во что это вы тут играете, пацаны? – спросил Гоча. Голос его звучал сладкой угрозой, подобно гласу змия в райском саду.
– Вот вышли побросать мячик, – отозвался за всех Дэви Рэй.
– А ты, негритянское отродье, на что уставился? – рявкнул в лицо Джонни Гордо. – Что ты там разглядел? Молча пожав плечами, Джонни принялся рассматривать землю у себя под ногами.
– От тебя несет козлом, ты это хоть знаешь? – продолжал гнуть свое Гордо.
– Нам не нужны неприятности, – снова подал голос Дэви Рэй. – Давайте разойдемся мирно, хорошо, парни?
– О каких это неприятностях ты там щебечешь, пацан? – Плавным змеиным движением Гоча слез с велосипеда, осторожно откинув подножку, поставил его на траве, потом облокотился о руль. – Никаких неприятностей, что ты, родной. Закурить не найдется?
– Нет, – тихо отозвался Дэви Рэй.
– Дай тогда хоть ты сигарету. Гордо. Вытащив из пачки брата “Честерфильд”, Гоча достал книжечку спичек с рекламой магазина “Скобяные товары и корм для скота. Зефир”. Потом, зажав сигарету во рту, он протянул спички Немо:
– Зажги-ка спичку, сынок. Немо взял спички. Руки у него тряслись. Только с третьей попытки ему удалось зажечь одну из спичек.
– Дай и мне прикурить, – скомандовал вслед за братом Гордо. Немо, наверняка повидавший в городках, куда забрасывала судьба его семью, немало гордо и горечей, молча исполнил то, что ему велели. Глубоко затянувшись, Гордо выпустил дым через широко раздутые ноздри.
– Тебя звать придурок, верно? – спросил он Немо.
– Меня.., жовут… Немо.
– Жовут? – Глаза Гордо засветились. – Тебя жовут? Что случилось с твоим ртом, придурок? В тот момент я поднимал Ракету с земли и снова устанавливал его на подножку. Я стоял перед нелегкой дилеммой: от правильно принятого решения зависело многое. Я мог прыгнуть в седло и укатить домой, бросив своих друзей и Немо Кюрлиса на произвол судьбы, или же остаться и разделить их участь. Я не был героем и никогда не обманывался на этот счет. В драке я мало что значил, на то, чтобы отстоять свою независимость силой, рассчитывать было нечего. Но я твердо знал одно – если я сейчас, сию минуту отсюда уеду, то буду опозорен на веки вечные. И я остался, хотя мой разум, каждая частичка здравого смысла во мне кричала и взывала, умоляя немедленно смотаться. Но есть и другой род здравого смысла, тот, к которому нужно прислушиваться всегда и во всем, хотя голос его обычно звучит гораздо тише голоса животного страха. И я двинулся навстречу синякам и разбитому носу, слыша, как бьется, словно мышь, мое сердце.
– Слышь, придурок, а ведь ты похож на пидора, – сообщил Гоча Немо Кюрлису. – Тебе кто-нибудь об этом говорил?
– Эй, послушайте, парни. – Дэви Рэй выдавил из себя жалкую улыбку. – Он нормальный, Немо, я хочу сказать. Почему бы вам не… Последующее не заняло и двух секунд – Гоча шагнул к Дэви, ловким приемом зацепил ногу моего друга ногой под коленку и сшиб его на землю, сильно толкнув в грудь. Дэви плюхнулся на спину, подняв вокруг себя облако пыли. Встав над повергнутым неприятелем, Гоча упер руки в бока, дымя своим “Честерфилдом”.
– А ты заткнись. Понял?
– Мне нушно домой, – тихо проговорил Немо и повернулся, попытавшись уйти, но Гордо успел схватить его за ворот рубашки.
– Стоять, пацан, – тихо прошипел он. – Никуда ты не пойдешь.
– Нет, мне нушно идти, потому што моя мама… От слов Немо Гордо залился визгливым смехом; с деревьев, окружавших поле, снялись испуганные птицы.
– Ты только послушай, что этот придурок лепечет, Гоча! У него же полный рот дерьма!
– Наверно, оттого, что он постоянно концы сосет, – отозвался Гоча. – Верно? Жесткий взгляд Гочи впился Немо в лицо.
– Ты же любишь отсосать, верно? Что заставляло Брэнлинов быть такими, какими они есть, не мог догадаться никто. Возможно, они родились с зерном черной злобы внутри, а может быть, злоба зародилась и нагноилась в них потом, подобно нарыву вокруг незаживающей раны. Как бы там ни было, Брэнлины не признавали никаких законов, кроме собственных; стало ясно, что ситуация по быстрой спирали несется к самой невероятной и ужасной развязке. Гордо встряхнул Немо:
– Ты слышишь, что я говорю? Ты ведь сосешь концы, да?
– Нет, – отозвался Немо. Его голос звучал едва слышно.
– Брешет, брешет, – подал голос Гоча, чья тень тяжело упала на Дэви Рэя. – По роже видно, что он любит отсосать конец подлиннее и потолще, типа конского.
– Нет, не люблю. – Грудь Немо вздымалась от частого дыхания, наружу был готов вырваться первый всхлип.
– Ах, маменькин сыночек сейчас расплачется! – с кривой улыбкой проблеял Гордо.
– Мне.., нужно.., домой. – Немо уже отчетливо всхлипывал, а за толстыми стеклами его очков собирались слезы. В этом мире нет никого более жестокого, чем юный дикарь с невысохшим молоком на губах и озлобленным сердцем. Бегавшие взгляды Брэнлинов ясно говорили о том, что братья никогда не рисковали задирать ребят своего возраста или старше – это было написано у них на лбу. Я оглянулся по сторонам. Мимо бейсбольного поля проехала машина, но водитель даже не взглянул в нашу сторону. Мы были брошены на произвол судьбы. Равнодушное солнце палило наши головы.
– Поставь-ка детку на колени, Гордо, – приказал Гоча. Гордо послушно толкнул Немо на землю, заставив опуститься на колени. – А теперь дай ему его любимого, – продолжил со смешком Гоча. Гордо расстегнул ширинку своих джинсов.
– Эй, парни, – подал голос Джонни. – Прекратите! Не нужно! Гордо, уже державший свой перец в кулаке, стоял над Немо Кюрлисом.
– Заткнись, негрила, если не хочешь, чтобы и на твою долю досталось. Я не мог больше этого терпеть. Опустив глаза, я взглянул на бейсбольный мяч в своей руке. Немо уже открыто плакал. Гордо дожидался, когда появится первая водичка. Я не мог больше этого выносить. Я вспомнил, как они пнули Ракету и столкнули его на землю. Я видел слезы на лице Немо. И я бросил в Гордо бейсбольный мяч. С расстояния в десять футов. Нельзя сказать, чтобы я вложил в бросок все силы, но мяч врезался в правое плечо Гордо с отчетливым “шлсп”. Взвыв как дикий кот, Гордо пошатнулся, и именно в этот момент его мочевой пузырь расслабился и опорожнился. Моча залила джинсы Гордо сверху донизу, до самых ботинок, но ему было не до того – держась за плечо, он орал благим матом и стонал одновременно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100