– Здасьте,– протяжно, с западным акцентом. – Вы, ребята, давно здесь? Он закрыл дверь, которой хлопала буря. Джош осторожно наблюдал, как он шел через вагон и его ковбойские сапоги стучали по настеленному досками полу, прислонил лопату к стене. Потом человек развязал повязки, прикрывавшие его нос и рот. – Ну? Вы двое умеете разговаривать по–английски, или мне придется вести разговор самому? – Он молчал некоторое время, потом ответил сам себе высоким, притворным голосом: – Да, сэр, мы, конечно, говорим по–английски, но наши глазные яблоки готовы выкатиться из орбит, и если мы пошевелим языками, то глаза вылетят как жареные яйца. Он произнес это “ийайца”.
– Мы можем говорить,– ответил Джош. – Просто… вы удивили нас.
– Думаю, что да. Но когда в последний раз я выходил за дверь, Лерой оставался здесь один, так что я сам немного удивился. – Он снял свою ковбойскую шляпу и встряхнул ее. Пыль хлынула в воздух. – Это Лерой. – Он указал на клоуна в углу. – Лерой Сеттервейт. Он умер пару ночей назад, и он был последним из них. Я копал для него могилу.
– Последним из них? – переспросил Джош.
– Да. Последним из циркачей. Один из лучших клоунов перед вашими глазами. Он мог заставить ухмыляться каменные стены. – Он вздохнул и пожал плечами. – Ну, теперь все это кончилось. Он был последним из них – не считая меня, конечно же.
Джош шагнул к мужчине и поднес свечу так, чтобы осветить его лицо.
Мужчина был худым и высоким, его тощее, серое лицо было такое длинное и узкое, будто сжатое в тисках. Светло–коричневые кудрявые волосы свисали с высокого лба почти до густых темных бровей; глаза под ними были большими и подвижными, оттенка между ореховыми и топазовыми. Нос был длинным и тонким, но главной частью лица был рот: губы полные и словно резиновые складки плоти, способные на удивительные гримасы и ухмылки. Джош не видел таких губ с тех пор, как его обслуживал большеротый басовитый официант в ресторане в Джорджии. На нем также был пыльный пиджак из грубой хлопчатобумажной ткани, явно сильно поношенный и не приводимый в порядок, темно–синяя фланелевая рубашка и джинсы. Живые, выразительные глаза передвинулись с Джоша на Свон, задержались на несколько секунд, потом вернулись к Джошу.
– Мое имя – Расти Витерс,– сказал он. – А теперь – кто вы такие и как вы здесь оказались?
– Меня зовут Джош Хатчинс, а это – Свон Прескотт. Три дня у нас не было еды или питья. Вы можете помочь нам?
Расти Витерс кивнул на пластиковый кувшин.
– Вы можете помочь себе сами. Это вода из ручья в паре сотен ярдов от дороги. Не могу сказать, насколько она чистая, но я уже пью ее уже около… – Он нахмурился, подошел к стене и нащупал отметки, которые царапал на ней своим перочинным ножом. Он провел по ним пальцем. – Сорок один день, ни дать, ни взять.
Джош открыл кувшин, понюхал его и сделал пробный глоток. Вода отдавала нефтью, но в остальном все было в порядке. Он глотнул еще и передал кувшин Свон.
– Единственная еда, которая у меня осталась – “Греви Трейн”,– сказал Расти. – У Фелла с женой был номер с собаками. Французские пудели, прыгающие через обручи. – Он шлепнул ковбойскую шляпу на красный парик, подтащил складной стул, повернул его и уселся, скрестив руки за спиной. – Ну и дела были, скажу я вам. Поезд прекрасно спокойно шел, но в одну минуту небо стало похоже на внутренность печной трубы, а ветер стал швырять машины прямо на железнодорожные пути. Мы повернули было обратно в Оклахому, но черт побери, все было бесполезно. – Он потряс головой, прогоняя воспоминания. – У вас есть сигареты?
– Нет, к сожалению.
– Черт! Я готов сейчас хоть съесть целую пачку!
Он сузил глаза, молча изучая Свон и Джоша.
– Вы выглядите так, как будто за вами гнались несколько дюжин быков Брахмы. Вы ранены?
– Нисколько,– сказал Джош.
– Что вообще происходит? За сорок один день по этой дороге больше не прошло ни одного поезда. Только пыль продолжает дуть. Что происходит?
– Ядерная война. Я думаю, бомбы падали и где–то здесь. Наверное, первыми разбили города. От того, что мы видели далеко отсюда, я не думаю, что здесь многое осталось.
– Да. – Расти кивнул, его глаза были безучастными. – Я так и предполагал. Через несколько дней после аварии я и кое–кто из остальных пошли, пытаясь найти помощь. Ну, пыль была намного гуще и ветер сильнее, и мы прошли около пятидесяти футов, прежде чем все же вернулись назад. Итак, мы решили ждать. Но буря не прекратилась, и никто не пришел. – Он уставился в окно. – Ники Ринальди, укротитель львов, и Стен Тембрелло решили пойти по путям. Это было месяц назад. У Лероя начался запой, и поэтому я остался здесь с ним и Роджером – понимаете, все мы были клоунами. Три мушкетера. О, мы ставили хорошее шоу! Мы действительно заставляли всех смеяться! – Внезапно его глаза заслезились, и он смог снова заговорить только через минуту. – Ну,– сказал он наконец,– я и остальные, кто остался, начали копать могилы. Крушение убило много народу, и повсюду были мертвые животные. Мертвый слон лежал прямо на железнодорожных путях, но сейчас он весь высох. Вы не можете поверить, что это был за запах! Но у кого, черт побери, хватит силы выкопать могилу для слона? Мы устроили настоящее цирковое кладбище не слишком далеко отсюда,– он неопределенно кивнул направо. – Земля становится заметно мягче, стоит отойти от путей. Я хотел найти что–нибудь из моих приспособлений и я отправился сюда вместе с Лероем, Роджером и еще другими. Нашел мою косметику. – Он дотронулся до деревянного ящичка с резными ящерицами. – А так же нашел мой волшебный пиджак. – Палец согнулся по направлению к вешалке, где висела одежда. – Я не был слишком сильно ранен. Только синяки на синяках, всего лишь. – Он поднял свою большую верхнюю губу, чтобы показать, где был выбит передний зуб. – Но со мной все было в порядке. Потом… Потом все стали умирать.
Он сидел, глядя на свечу. – Это было словно проклятие,– сказал он. – На один день люди чувствовали себя прекрасно, а на следующий были мертвы. Одной ночью… – Его глаза покрылись слоем льда, и воспоминания снова овладели им. – Одной ночью, когда все спали, и я проснулся от холода. Плита горела, и в вагоне было тепло, но я дрожал. И, клянусь Богом… я знал, что тень смерти была здесь, продвигаясь от человека к человеку, выбирая, кого забрать следующим. Я думаю, в какой–то момент она прошла настолько близко от меня, что заморозила мои кости, а потом пошла дальше. А когда пришел день, Роджер лежал мертвым с открытыми глазами, а за день до этого он шутил. Знаете, что сказал этот сумасшедший Лерой? Он сказал: “Расти, давай мы с тобой придадим этому сукину сыну счастливое лицо, прежде чем отправим его!” Итак, мы загримировали его, но это было невежливо, о, нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128