Анна протянула к птице руки и заплакала.
- Она красная, - сквозь слёзы твердила Анна. - О, какая же она красная!
Маттиас тоже заплакал и сказал:
- Она даже не знает, что на свете есть серые полевые мыши.

И тут птица взмахнула крыльями и полетела. Анна крепко ухватила Маттиаса за локоть и сказала:
- Если эта птица улетит от меня, я лягу в снег и умру.
Маттиас взял её за руку, и они побежали за птицей.
Птица мелькала среди елей ярко-красным огоньком, и там, где она пролетала, на землю безмолвно и тихо падали снежные звёзды, настолько звонко она пела в полете. Она порхала туда-сюда и улетала всё дальше и дальше от дороги, в самую чащу леса. Анна и Маттиас бежали за ней по сугробам, спотыкаясь об огромные валуны, которые прятались в снегу, а стылые ветви деревьев хлестали детей по лицу. Но те ничего не замечали. Сияющими от счастья глазами смотрели они на свой красный путеводный огонёк и неотступно следовали за ним.
И вдруг птица исчезла.
- Если я не найду её, то лягу в снег и умру, - горестно вздохнула Анна.
Маттиас принялся утешать её. Он похлопал Анну по щеке и сказал:
- По-моему, птица поёт где-то за этими горами. Слышишь?
- Но как нам перебраться через горы? - недоумевала Анна.
- Пойдём по этому ущелью, - сказал Маттиас.
Он взял Анну за руку и повёл её в глубокое тёмное ущелье. И вдруг там на снегу дети увидали блестящее красное пёрышко и поняли, что они на правильном пути.
Ущелье становилось всё уже и уже и наконец сделалось таким тесным, что только исхудавший от голода ребёнок мог по нему проползти.
- Это ущелье до того узко! А тропинка, по которой мы идём, настолько тонка! - сказал Маттиас. - Но мы с тобой - ещё тоньше!
- Да уж, хозяин Трудолюбивого Муравья позаботился о том, чтобы моё бедное тельце смогло прошмыгнуть куда угодно, - согласилась с ним Анна.
Наконец ущелье кончилось.
- Вот мы и перебрались через горы! - воскликнула Анна. - А где моя птица?
Маттиас неподвижно стоял в зимнем лесу и прислушивался.
- Она здесь, за стеной, - сказал он. - Слышишь, как она поёт?
В самом деле, перед ними стояла высокая каменная стена, а в стене - ворота. Ворота были слегка приоткрыты, словно кто-то только что вошёл в них и забыл за собой закрыть.
Зимний день выдался холодный и морозный, перед каменной стеной возвышались огромные сугробы, а из-за стены весенняя вишня протягивала детям свои ветви, усыпанные белыми цветами.
- Дома, на хуторе Южный Луг, у нас тоже росли вишни, - сказала Анна, - но даже там они не цвели зимой.

Маттиас взял Анну за руку, и они вошли в ворота.
И тут дети увидели красную птицу, её первую увидели они за воротами. Птица сидела на берёзе, а берёза была покрыта маленькими зелёными курчавыми листочками, потому что по эту сторону каменной стены звенела светозарная весна. Сердца Маттиаса и Анны тотчас переполнились весенней отрадой. На деревьях ликующе распевали тысячи маленьких птичек, повсюду журчали весенние ручьи, куда ни глянь - полыхали яркие весенние цветы, а на лугу, зелёном, как в раю, играли дети. Да, здесь было множество детей, они играли, вырезали из древесной коры кораблики и пускали их в ручьях и канавах. Они выстругивали себе деревянные свистульки и насвистывали на них веселые мелодии, казалось даже, что это поют настоящие скворцы. Все дети были одеты в нарядные разноцветные платья и костюмчики: красные, голубые, белые. Мальчики и девочки походили на чудесные весенние цветы, блистающие яркостью красок на фоне зелёной травы.
- Они даже не знают, что на свете есть серые полевые мыши, - печально сказала Анна.
И в тот же миг заметила, что они с Маттиасом стали совсем не похожи на полевых мышей: Маттиас неожиданно оказался в ярком красном костюмчике, а она сама - в ярко-красном платье.
- За всю мою детскую жизнь со мной ни разу не случалось ничего более удивительного! - воскликнула Анна. - Но куда же мы всё-таки попали?
- Вы попали на Южный Луг, - ответили им ребята, игравшие поблизости у ручья.
- На Южный Луг? Но ведь мы жили там раньше, пока не переехали на хутор Трудолюбивый Муравей и не превратились там в серых полевых мышей. И всё-таки тот Южный Луг был не такой, как этот.
Дети рассмеялись.
- То был совсем другой Южный Луг, - сказали они.
И позвали Маттиаса и Анну играть вместе со всеми.
Маттиас вырезал из коры дерева кораблик, а Анна воткнула в него вместо паруса красное пёрышко, которое обронила в ущелье их замечательная птица.
А потом они спустили кораблик на воду, и он стремительно помчался вперёд по журчащему ручью под своим красным парусом - самый весёлый из всех самодельных кораблей.
А ещё они построили водяное колесо, которое тут же завертелось в ярком солнечном свете, и залезли в ручей, шлёпая голыми ногами по мягкому песчаному дну.
- Ах, до чего же мои ноги любят мягкий песок и нежную зелёную траву! - сказала Анна.
И вдруг чей-то голос позвал:
- Дети, идите скорее сюда!
Маттиас и Анна остановились как вкопанные возле своего колеса.
- Чей это голос? - спросила Анна.
- Это наша мама зовёт нас, - ответили дети.
- А-а, но ведь нас с Анной она не звала, - сказал Маттиас.
- Как не звала? - возразили дети. - Она всех звала.
- Но ведь это ваша мама, - сказала Анна.
- Наша, - ответили дети. - Но не только. Это мама всех детей.

И тогда Маттиас и Анна вместе со всеми детьми побежали через луг к маленькому домику, где их ждала Мама. Было сразу видно, что это Мама, у неё были Мамины глаза, которые ласкали взглядом каждого ребёнка, и Мамины руки, которые тянулись ко всем детям, толпившимся вокруг неё. Она испекла для них блины и свежий хлеб, сбила масло и приготовила сыр. Дети могли есть всё это сколько хотели, сидя прямо на траве.
- За всю свою детскую жизнь я не ела ничего более вкусного! - радостно воскликнула Анна.
А Маттиас вдруг побледнел и сокрушённо сказал:
- Но упаси нас Боже опоздать к вечерней дойке.
Маттиас и Анна поспешно вскочили и заторопились в обратный путь, они только сейчас сообразили, что им давно пора быть на хуторе. Они поблагодарили Маму за еду, а Мама нежно погладила каждого из них по щеке и сказала:
- Возвращайтесь к нам поскорее!
- Возвращайтесь скорее! - повторили за ней все остальные дети.
Они проводили Маттиаса и Анну до ворот. Ворота всё ещё были приоткрыты, и по ту сторону стены, как и прежде, стояли высокие сугробы.
- Почему ворота не закрыты? - спросила Анна. - Ведь сюда может намести снега.
- Если ворота закрыть, они уже никогда больше не откроются, - объяснили дети.
- Неужели никогда? - удивился Маттиас.
- Никогда. Ни-ког-да! - сказали дети.
Красная птица всё ещё сидела на той самой берёзе с курчавыми зелёными листочками, которые пахли так здорово, как только могут пахнуть весной берёзовые листья. За воротами земля была по-прежнему покрыта толстой снежной пеленой, а в вечерних сумерках высился всё тот же лес, холодный и суровый.
1 2 3