Увидев Мышелова, он поднял посох, как бы защищаясь. Некоторое время они смотрели друг на друга молча, старик — снизу, а Мышелов — сверху. Но вот старец успокоился, опустил посох и, пожевав губами, спросил неожиданно густым, низким голосом:
— Кто ты, незнакомец?
— Бедный странник, потерпевший кораблекрушение у этих берегов из-за ротозейства приятеля, — ответствовал Мышелов.
Видимо, тембр голоса Мышелова окончательно успокоил старца, и он подошел поближе к дереву, где расположился Мышелов.
— А что вы делаете на дереве, молодой человек?
— Прячусь, — последовал ответ.
— От кого?
Наверху помолчали немного, потом проговорили:
— От демона.
Старец с досадой ударил посохом об землю и воскликнул:
— Я так и знал. О боги, что я за растяпа, зачем нужно было творить заклинание на тыквенном поле. Позор на мою седую голову.
Мышелов моментально сообразил, что перед ним стоит тот самый чародей, о котором рассказывал демон и по вине которого сам Мышелов, как ворона, сидит на дереве, а его друг Фафхрд с выпученными глазами бегает по лесу и рычит на манер дикого зверя. Злоба перехватила горло Мышелова. Он решил сейчас же спуститься и пристукнуть мерзкого старикашку. Однако, здравый смысл подсказал Мышелову: раз чародей сумел вызвать демона, значит ему ничего не стоит водворить его обратно, и тем самым спасти несчастного Северянина.
Мышелов выбрался из гнезда, быстро спустился на землю и с некоторой опаской приблизился к колдуну. Старик улыбнулся:
— Вам нечего бояться, мой юный друг. Я не причиню вам зла. Тем более, что со мной рядом вы можете совершенно не бояться демона.
Мышелов, еще раз подавив острое желание снести чародею голову, галантно поклонился.
— Кстати, — продолжал колдун. — Вы упомянули о своем приятеле, по оплошности которого очутились на этом острове. Где же он?
Мышелов помялся, пожал плечами и ответил:
— Он где-то здесь, рядом бродит. Только встреча с ним не сулит нам ничего хорошего.
— Почему же? — удивился колдун. — Он что, пьян?
— Нет, — вздохнул Мышелов. — Если бы он был пьян, мы бы сейчас обнимались друг с другом, а не бегали бы, как дети, играя в догонялки. С ним приключилась беда. Демон вселился в него и нашептывает ему всякие гадости.
Сморщенное лицо старика вспыхнуло гневом:
— Это исчадье ада осмелилось вселиться в человека? Ему даром такие шутки не пройдут. Веди, мой юный, к своему приятелю.
Мышелов досадливо хмыкнул:
— Если б я знал, где он сейчас.
Но колдун уверенно двинулся вперед, бросив Мышелову:
— Ничего, мы его быстро отыщем. Мышелову ничего не оставалось, как последовать за удаляющимся чародеем.
Они долго бродили по острову. Солнце уже клонилось к закату, когда Мышелову послышалось, что где-то рядом раздался голос Фафхрда. Так и есть! Колдун и Мышелов одновременно увидели сидящего на камне Северянина. Великан понуро опустил плечи, руки безвольно висели, будто Фафхрд только что бросил некую непосильно тяжелую ношу. Казалось, что Северянин разговаривает сам с собой, однако, внимательно прислушавшись, Мышелов догадался, что говорит не только Фафхрд, но и вселившийся в него Великий Пожиратель.
— Убирайся из моего тела вон! — твердил Северянин. Демон же скрипел:
— Упрямая скотина, поднимайся и иди искать своего дружка. Во-первых, я желаю отомстить за оскорбление, во-вторых, жутко хочу есть.
— Не пойду! — упрямо говорил Фафхрд. — Мышелов мой друг, и тебе, адское отродье, не удастся сломить мою волю.
— Удастся, еще как удастся. Ты собственноручно выпотрошишь этого коротышку. Я заставлю твою жалкую душонку трепетать при одном звуке моего голоса, не будь я Великим Пожирателем.
— Ты Великий Слизняк и безобразный сын гиены, — неожиданно громко крикнул стоявший рядом с Мышеловом чародей и выступил вперед так, чтобы демон мог сразу его увидеть.
Северянин вскочил. На его лице отразились одновременно два чувства — радость и смятение человека и злоба демона. Из горла Фафхрда вырвалось низкое рычание, и демон, на мгновение подавив волю Северянина, проговорил:
— Ага! Сам пришел, не нужно плыть через море. Тем лучше, сейчас я раскрою твой облезлый череп.
Колдун даже бровью не повел. Он одной рукой высоко поднял посох, пальцы же другой руки сложил в замысловатую фигуру и прижал к груди. Затем властным голосом произнес:
— Повелеваю тебе, человеческое тело, стой и не двигайся. Стой и не двигайся! Демон из глубин преисподней, демон, которого зовут Великий Пожиратель, внимай мне. Я, колдун Зархабал, силою, данной мне богами, приказываю — покинь тело человека и изыди в адские пределы. Изыди!
Тут колдун запел заклинание на каком-то неизвестном Мышелову языке. Рычание демона усилилось, однако, усилился и голос колдуна. Казалось, противники состязаются в том, кто кого перекричит. Но Мышелову было не до смеха. Он увидел, как зашатался Северянин, как из глаз его брызнули слезы. Крик стоял ужасный. Демон рычал, колдун завывал свои заклинания. Мышелов не вытерпел, зажал уши и упал на землю. Последнее, что он увидел, была вспышка яркого, ослепительного света и тень Фафхрда, поднявшего вверх руки.
Мышелов пришел в себя, когда жуткие звуки давно уже прекратились. Он поднял голову и огляделся. Колдун сидел на камне и беседовал с Северянином. Этакая идиллия: убеленный сединами старец ведет неторопливый разговор с внимающим, затаив дыхание, учеником. Мышелов поднялся и осторожно подошел к говорящим. Вполне возможно, что демон победил колдуна, подчинил его себе, и теперь они вдвоем только и ждут, чтобы наброситься на Мышелова.
Серый вслушался в разговор.
Фафхрд своим обычным голосом рассказывал чародею о недавних злоключениях на острове, о битве с демоном, о бегстве, о своем перевоплощении. Мышелов придвинулся ближе. Первым его заметил колдун:
— А, мой юный друг. Теперь уже все позади. Демон низринут в ад, и бояться больше нечего.
Чародей говорил таким ласковым, мягким голосом, что у Мышелова сразу улетучились все подозрения, и он пристроился рядом с Северянином.
Колдун вещал:
— Я совершил две ошибки, разложив магические фигуры на тыквенном поле и оставив в своей лачуге волшебный поднос для вызывания древних духов корней и трав. Тот самый, что Северянин принял за сковородку.
Фафхрд усмехнулся и ткнул сидящего рядом Мышелова в бок. Мышелов тоже улыбнулся. Спокойная, размеренная речь чародея настраивала душу на веселый лад.
— Ваше счастье, что я вовремя подоспел. Некое чувство подсказало мне, что демон не вернулся в преисподнюю, а спрятался где-нибудь. Скорее всего, в тыквенное зерно. И если зерно прорастет, и если на острове в это время окажутся люди, то жди беды. Тогда я быстро снарядил лодку, вложил в нее заклинание Тугого Паруса, и она стрелой домчала меня до острова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
— Кто ты, незнакомец?
— Бедный странник, потерпевший кораблекрушение у этих берегов из-за ротозейства приятеля, — ответствовал Мышелов.
Видимо, тембр голоса Мышелова окончательно успокоил старца, и он подошел поближе к дереву, где расположился Мышелов.
— А что вы делаете на дереве, молодой человек?
— Прячусь, — последовал ответ.
— От кого?
Наверху помолчали немного, потом проговорили:
— От демона.
Старец с досадой ударил посохом об землю и воскликнул:
— Я так и знал. О боги, что я за растяпа, зачем нужно было творить заклинание на тыквенном поле. Позор на мою седую голову.
Мышелов моментально сообразил, что перед ним стоит тот самый чародей, о котором рассказывал демон и по вине которого сам Мышелов, как ворона, сидит на дереве, а его друг Фафхрд с выпученными глазами бегает по лесу и рычит на манер дикого зверя. Злоба перехватила горло Мышелова. Он решил сейчас же спуститься и пристукнуть мерзкого старикашку. Однако, здравый смысл подсказал Мышелову: раз чародей сумел вызвать демона, значит ему ничего не стоит водворить его обратно, и тем самым спасти несчастного Северянина.
Мышелов выбрался из гнезда, быстро спустился на землю и с некоторой опаской приблизился к колдуну. Старик улыбнулся:
— Вам нечего бояться, мой юный друг. Я не причиню вам зла. Тем более, что со мной рядом вы можете совершенно не бояться демона.
Мышелов, еще раз подавив острое желание снести чародею голову, галантно поклонился.
— Кстати, — продолжал колдун. — Вы упомянули о своем приятеле, по оплошности которого очутились на этом острове. Где же он?
Мышелов помялся, пожал плечами и ответил:
— Он где-то здесь, рядом бродит. Только встреча с ним не сулит нам ничего хорошего.
— Почему же? — удивился колдун. — Он что, пьян?
— Нет, — вздохнул Мышелов. — Если бы он был пьян, мы бы сейчас обнимались друг с другом, а не бегали бы, как дети, играя в догонялки. С ним приключилась беда. Демон вселился в него и нашептывает ему всякие гадости.
Сморщенное лицо старика вспыхнуло гневом:
— Это исчадье ада осмелилось вселиться в человека? Ему даром такие шутки не пройдут. Веди, мой юный, к своему приятелю.
Мышелов досадливо хмыкнул:
— Если б я знал, где он сейчас.
Но колдун уверенно двинулся вперед, бросив Мышелову:
— Ничего, мы его быстро отыщем. Мышелову ничего не оставалось, как последовать за удаляющимся чародеем.
Они долго бродили по острову. Солнце уже клонилось к закату, когда Мышелову послышалось, что где-то рядом раздался голос Фафхрда. Так и есть! Колдун и Мышелов одновременно увидели сидящего на камне Северянина. Великан понуро опустил плечи, руки безвольно висели, будто Фафхрд только что бросил некую непосильно тяжелую ношу. Казалось, что Северянин разговаривает сам с собой, однако, внимательно прислушавшись, Мышелов догадался, что говорит не только Фафхрд, но и вселившийся в него Великий Пожиратель.
— Убирайся из моего тела вон! — твердил Северянин. Демон же скрипел:
— Упрямая скотина, поднимайся и иди искать своего дружка. Во-первых, я желаю отомстить за оскорбление, во-вторых, жутко хочу есть.
— Не пойду! — упрямо говорил Фафхрд. — Мышелов мой друг, и тебе, адское отродье, не удастся сломить мою волю.
— Удастся, еще как удастся. Ты собственноручно выпотрошишь этого коротышку. Я заставлю твою жалкую душонку трепетать при одном звуке моего голоса, не будь я Великим Пожирателем.
— Ты Великий Слизняк и безобразный сын гиены, — неожиданно громко крикнул стоявший рядом с Мышеловом чародей и выступил вперед так, чтобы демон мог сразу его увидеть.
Северянин вскочил. На его лице отразились одновременно два чувства — радость и смятение человека и злоба демона. Из горла Фафхрда вырвалось низкое рычание, и демон, на мгновение подавив волю Северянина, проговорил:
— Ага! Сам пришел, не нужно плыть через море. Тем лучше, сейчас я раскрою твой облезлый череп.
Колдун даже бровью не повел. Он одной рукой высоко поднял посох, пальцы же другой руки сложил в замысловатую фигуру и прижал к груди. Затем властным голосом произнес:
— Повелеваю тебе, человеческое тело, стой и не двигайся. Стой и не двигайся! Демон из глубин преисподней, демон, которого зовут Великий Пожиратель, внимай мне. Я, колдун Зархабал, силою, данной мне богами, приказываю — покинь тело человека и изыди в адские пределы. Изыди!
Тут колдун запел заклинание на каком-то неизвестном Мышелову языке. Рычание демона усилилось, однако, усилился и голос колдуна. Казалось, противники состязаются в том, кто кого перекричит. Но Мышелову было не до смеха. Он увидел, как зашатался Северянин, как из глаз его брызнули слезы. Крик стоял ужасный. Демон рычал, колдун завывал свои заклинания. Мышелов не вытерпел, зажал уши и упал на землю. Последнее, что он увидел, была вспышка яркого, ослепительного света и тень Фафхрда, поднявшего вверх руки.
Мышелов пришел в себя, когда жуткие звуки давно уже прекратились. Он поднял голову и огляделся. Колдун сидел на камне и беседовал с Северянином. Этакая идиллия: убеленный сединами старец ведет неторопливый разговор с внимающим, затаив дыхание, учеником. Мышелов поднялся и осторожно подошел к говорящим. Вполне возможно, что демон победил колдуна, подчинил его себе, и теперь они вдвоем только и ждут, чтобы наброситься на Мышелова.
Серый вслушался в разговор.
Фафхрд своим обычным голосом рассказывал чародею о недавних злоключениях на острове, о битве с демоном, о бегстве, о своем перевоплощении. Мышелов придвинулся ближе. Первым его заметил колдун:
— А, мой юный друг. Теперь уже все позади. Демон низринут в ад, и бояться больше нечего.
Чародей говорил таким ласковым, мягким голосом, что у Мышелова сразу улетучились все подозрения, и он пристроился рядом с Северянином.
Колдун вещал:
— Я совершил две ошибки, разложив магические фигуры на тыквенном поле и оставив в своей лачуге волшебный поднос для вызывания древних духов корней и трав. Тот самый, что Северянин принял за сковородку.
Фафхрд усмехнулся и ткнул сидящего рядом Мышелова в бок. Мышелов тоже улыбнулся. Спокойная, размеренная речь чародея настраивала душу на веселый лад.
— Ваше счастье, что я вовремя подоспел. Некое чувство подсказало мне, что демон не вернулся в преисподнюю, а спрятался где-нибудь. Скорее всего, в тыквенное зерно. И если зерно прорастет, и если на острове в это время окажутся люди, то жди беды. Тогда я быстро снарядил лодку, вложил в нее заклинание Тугого Паруса, и она стрелой домчала меня до острова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12