Поднявшийся ветер был по-прежнему ровным, но абсолютно бесшумным, и при его помощи лодка Фафхрда постепенно нагоняла беглянку, так что в конце концов стало казаться, что они вот-вот соприкоснутся. Ему хотелось разглядеть ее поближе, и в то же время он мечтал, чтобы это загадочное плавание никогда не кончалось.
И вдруг ему показалось, будто само море под ними приподнялось, точно грудь гиганта, сделавшего вдох, и их суденышки стали ближе к звездам, чем были до этого. Тут женщина обернулась и поманила его к себе, и он, повинуясь ее молчаливому приказу, поднялся и шагнул ей навстречу, а лодки по-прежнему продолжали в унисон подниматься и опускаться на колышущейся поверхности моря. И вновь она улыбнулась ему своей удивительной улыбкой и поглядела на него полным любви взглядом, а из-за ее спины в небо взлетели полосы фосфоресцирующего красного, зеленого и бледно-голубого света – он знал, что это северное сияние, но все равно она казалась ему святыней, стоящей на алтаре какого-нибудь собора в окружении падающих на нее сквозь витражные окна переливающихся лучей. Бросив беглый взгляд по сторонам, он увидел, что их лодки и впрямь возносятся к небу на гребне высоченной волны, разделившей в остальном совершенно неподвижное море на две половины. В этот момент он не мог думать ни о чем, кроме ее горделивой улыбки и дерзкого, дразнящего взгляда, она была воплощением самой тайны и приключения, вечно манивших его.
Опустив руку в поясную сумку, она достала оттуда золотую стрелу и протянула ему, держа своими тонкими длинными пальцами за оба конца; мелкие жемчужно-белые зубы сверкнули в улыбке.
Тут он заметил, что его крюк, точно повинуясь какому-то пришедшему извне приказу, протянулся вперед и ухватился за середину стрелы, а правая рука, двигаясь столь же независимо от его одурманенного мозга, как и левая, вцепилась в горловину сумки, висевшей у женщины на поясе, и дернула ее вниз.
Любовь в ее взгляде сменилась выражением яростного желания, улыбка превратилась в хищный оскал, а голубой луч северного сияния, казалось, вошел в ее тело, наполнил его до краев, брызнул из глаз, проступил сквозь кожу, синие искры пробегали по стреле и крюку, гроздьями ссыпались с того места, где два металлических предмета соприкасались. Мертвой хваткой держала она стрелу, изо всех сил стараясь вырвать ее у Фафхрда, но крюк тоже не отпускал, так что стрела погнулась. Вот когда Фафхрд порадовался, что деревянное запястье отделяет крюк от его культи: и без того каждый волосок на его теле встал дыбом, а по коже пробегали волны колючего холода.
Он продолжал упорно тянуть и вырвал-таки стрелу – та погнулась, но светиться не перестала. Он зажал ее большим и указательным пальцами правой руки, сжимавшей сумку. И, уже шагнув назад в свою лодку, увидел, как ее удлиненное лицо вытянулось еще больше, превратившись в рыло, большие зеленые глаза выпучились и разъехались, бледная кожа покрылась серебристой чешуей, а манящий рот раздвинулся в угрожающем оскале, обнажившем несчетное количество острых треугольных зубов.
Она кинулась на него, он молниеносно выставил вперед левую руку, и ее страшная пасть с лязгом и хрустом сомкнулась вокруг железного крюка.
Глава 9
Все завертелось и закружилось вокруг него, поднялся звон и грохот, волна, удерживавшая его лодку, обрушилась вниз, и он полетел вслед за нею, сначала к поверхности моря, а потом, ничем не удерживаемый, и под нее, пока не оказался в заполненном воздухом подводном туннеле, стенами, потолком и полом которого служила морская вода.
Теперь он находился на таком же расстоянии от поверхности, что и прежде, только по другую сторону – гигантская, волна, поднявшая его к звездам, словно провалилась вглубь на всю свою высоту. Один конец туннеля уходил в глубину, другой загибался к поверхности, и луна, заглядывая в него, освещала его странным искаженным светом. Кроме того, тугие водяные стенки испускали желтовато-зеленое свечение. Страшные рыбьи хари гримасничали вокруг, пытаясь дотянуться до лодки своими удлиненными рылами. Другая лодка и женщина-оборотень исчезли.
Невероятность происходящего вкупе с чудовищным превращением женщины стряхнули с него остатки колдовского оцепенения и заставили его мозг работать во всю силу. Он встал на колени посреди лодки и огляделся вокруг. Внезапно шум у, него в ушах усилился, откуда-то из глубины налетел порыв ветра, наполнил парус и погнал лодку вверх, к выходу из тоннеля, навстречу безумной ухмылке луны. Дьявольский ветер превратился в ураган, и Фафхрд распластался по дну лодки, обхватив локтем левой руки основание мачты, – правая его рука по-прежнему сжимала сумку, а крюк куда-то исчез. Серебристо-зеленая вода проносилась мимо, с носа летели клочья пены. К беспорядочному свисту и грохоту, уже давно сопровождавшему его, прибавились какие-то размеренные раскаты грома: он шел откуда-то сзади, и Фафхрд подумал, что это, должно быть, закрывается туннель.
Теперь вихрь выдувал его лодку на поверхность. Впереди открылся проход. Лодка проскочила в него, вспорхнув над водой, точно летающая рыба, шлепнулась о волны, выпрямилась и поплыла. Сзади раздался последний громовой удар.
Можно было подумать, что само море выплюнуло его вместе с лодкой и плотно сомкнуло губы.
Глава 10
Быстрее, чем ему казалось возможным без магического вмешательства, море успокоилось, и лодка закачалась на еле заметных волнах. В южной части неба светила луна. Ее лучи серебрили остаток металлического стержня, на котором когда-то был откушенный женщиной-рыбой крюк. Он осознал, что его правая рука по-прежнему сжимает сумку, которую он выхватил у призрака из сокровищницы (она же женщина из трактира), а между большим и указательным пальцами торчит погнутая стрела.
На севере умирало северное сияние. И там же, на севере, виднелись огни Соленой Гавани – гораздо ближе, чем он рассчитывал. Он взял в руки одно-единственное весло, бывшее в лодке, опустил его за корму и начал выгребать против ветра к дому, то и дело с опаской поглядывая на черную воду, плескавшуюся за бортом.
Глава 11
Фафхрд вновь упражнялся в стрельбе из лука на вересковой пустоши за городом. Серые камни стояли на своих местах. И Гейл опять была с ним. Но сегодня холодный северный ветер – предвестник суровых зимних вьюг – ерошил вереск и пригибал кусты дрока к земле. И по-прежнему никаких признаков Мышелова и «Морского Ястреба».
***
Сегодня утром Фафхрд, как и многие другие островитяне, долго не вставал с постели. Было уже заполночь, когда он наконец дотащился до порта, но оказалось, что на берегу царит суматоха, вызванная похищением святынь острова и его отсутствием. Не успел он выбраться на берег, как к нему подбежали Сиф, Гронигер, Афрейт, Рилл, матушка Грам и еще кое-кто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
И вдруг ему показалось, будто само море под ними приподнялось, точно грудь гиганта, сделавшего вдох, и их суденышки стали ближе к звездам, чем были до этого. Тут женщина обернулась и поманила его к себе, и он, повинуясь ее молчаливому приказу, поднялся и шагнул ей навстречу, а лодки по-прежнему продолжали в унисон подниматься и опускаться на колышущейся поверхности моря. И вновь она улыбнулась ему своей удивительной улыбкой и поглядела на него полным любви взглядом, а из-за ее спины в небо взлетели полосы фосфоресцирующего красного, зеленого и бледно-голубого света – он знал, что это северное сияние, но все равно она казалась ему святыней, стоящей на алтаре какого-нибудь собора в окружении падающих на нее сквозь витражные окна переливающихся лучей. Бросив беглый взгляд по сторонам, он увидел, что их лодки и впрямь возносятся к небу на гребне высоченной волны, разделившей в остальном совершенно неподвижное море на две половины. В этот момент он не мог думать ни о чем, кроме ее горделивой улыбки и дерзкого, дразнящего взгляда, она была воплощением самой тайны и приключения, вечно манивших его.
Опустив руку в поясную сумку, она достала оттуда золотую стрелу и протянула ему, держа своими тонкими длинными пальцами за оба конца; мелкие жемчужно-белые зубы сверкнули в улыбке.
Тут он заметил, что его крюк, точно повинуясь какому-то пришедшему извне приказу, протянулся вперед и ухватился за середину стрелы, а правая рука, двигаясь столь же независимо от его одурманенного мозга, как и левая, вцепилась в горловину сумки, висевшей у женщины на поясе, и дернула ее вниз.
Любовь в ее взгляде сменилась выражением яростного желания, улыбка превратилась в хищный оскал, а голубой луч северного сияния, казалось, вошел в ее тело, наполнил его до краев, брызнул из глаз, проступил сквозь кожу, синие искры пробегали по стреле и крюку, гроздьями ссыпались с того места, где два металлических предмета соприкасались. Мертвой хваткой держала она стрелу, изо всех сил стараясь вырвать ее у Фафхрда, но крюк тоже не отпускал, так что стрела погнулась. Вот когда Фафхрд порадовался, что деревянное запястье отделяет крюк от его культи: и без того каждый волосок на его теле встал дыбом, а по коже пробегали волны колючего холода.
Он продолжал упорно тянуть и вырвал-таки стрелу – та погнулась, но светиться не перестала. Он зажал ее большим и указательным пальцами правой руки, сжимавшей сумку. И, уже шагнув назад в свою лодку, увидел, как ее удлиненное лицо вытянулось еще больше, превратившись в рыло, большие зеленые глаза выпучились и разъехались, бледная кожа покрылась серебристой чешуей, а манящий рот раздвинулся в угрожающем оскале, обнажившем несчетное количество острых треугольных зубов.
Она кинулась на него, он молниеносно выставил вперед левую руку, и ее страшная пасть с лязгом и хрустом сомкнулась вокруг железного крюка.
Глава 9
Все завертелось и закружилось вокруг него, поднялся звон и грохот, волна, удерживавшая его лодку, обрушилась вниз, и он полетел вслед за нею, сначала к поверхности моря, а потом, ничем не удерживаемый, и под нее, пока не оказался в заполненном воздухом подводном туннеле, стенами, потолком и полом которого служила морская вода.
Теперь он находился на таком же расстоянии от поверхности, что и прежде, только по другую сторону – гигантская, волна, поднявшая его к звездам, словно провалилась вглубь на всю свою высоту. Один конец туннеля уходил в глубину, другой загибался к поверхности, и луна, заглядывая в него, освещала его странным искаженным светом. Кроме того, тугие водяные стенки испускали желтовато-зеленое свечение. Страшные рыбьи хари гримасничали вокруг, пытаясь дотянуться до лодки своими удлиненными рылами. Другая лодка и женщина-оборотень исчезли.
Невероятность происходящего вкупе с чудовищным превращением женщины стряхнули с него остатки колдовского оцепенения и заставили его мозг работать во всю силу. Он встал на колени посреди лодки и огляделся вокруг. Внезапно шум у, него в ушах усилился, откуда-то из глубины налетел порыв ветра, наполнил парус и погнал лодку вверх, к выходу из тоннеля, навстречу безумной ухмылке луны. Дьявольский ветер превратился в ураган, и Фафхрд распластался по дну лодки, обхватив локтем левой руки основание мачты, – правая его рука по-прежнему сжимала сумку, а крюк куда-то исчез. Серебристо-зеленая вода проносилась мимо, с носа летели клочья пены. К беспорядочному свисту и грохоту, уже давно сопровождавшему его, прибавились какие-то размеренные раскаты грома: он шел откуда-то сзади, и Фафхрд подумал, что это, должно быть, закрывается туннель.
Теперь вихрь выдувал его лодку на поверхность. Впереди открылся проход. Лодка проскочила в него, вспорхнув над водой, точно летающая рыба, шлепнулась о волны, выпрямилась и поплыла. Сзади раздался последний громовой удар.
Можно было подумать, что само море выплюнуло его вместе с лодкой и плотно сомкнуло губы.
Глава 10
Быстрее, чем ему казалось возможным без магического вмешательства, море успокоилось, и лодка закачалась на еле заметных волнах. В южной части неба светила луна. Ее лучи серебрили остаток металлического стержня, на котором когда-то был откушенный женщиной-рыбой крюк. Он осознал, что его правая рука по-прежнему сжимает сумку, которую он выхватил у призрака из сокровищницы (она же женщина из трактира), а между большим и указательным пальцами торчит погнутая стрела.
На севере умирало северное сияние. И там же, на севере, виднелись огни Соленой Гавани – гораздо ближе, чем он рассчитывал. Он взял в руки одно-единственное весло, бывшее в лодке, опустил его за корму и начал выгребать против ветра к дому, то и дело с опаской поглядывая на черную воду, плескавшуюся за бортом.
Глава 11
Фафхрд вновь упражнялся в стрельбе из лука на вересковой пустоши за городом. Серые камни стояли на своих местах. И Гейл опять была с ним. Но сегодня холодный северный ветер – предвестник суровых зимних вьюг – ерошил вереск и пригибал кусты дрока к земле. И по-прежнему никаких признаков Мышелова и «Морского Ястреба».
***
Сегодня утром Фафхрд, как и многие другие островитяне, долго не вставал с постели. Было уже заполночь, когда он наконец дотащился до порта, но оказалось, что на берегу царит суматоха, вызванная похищением святынь острова и его отсутствием. Не успел он выбраться на берег, как к нему подбежали Сиф, Гронигер, Афрейт, Рилл, матушка Грам и еще кое-кто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92