Во-вторых, аллюзия на "Братьев Карамазовых" задана уже в сегменте "Про. Контра. Мат" (первые два слова - в латинской транскрипции - употреблены в заглавии пятой книги этого романа), так что мы оказываемся подготовленными к упоминанию "Братьев Компрамазовых". Скорее всего, Вознесенский противопоставляет героев Ф.М. Достоевского - заблудших, даже преступных, но живущих интенсивной духовной жизнью - их дегенерировавшим потомкам. Кстати, сами форма реплики - лозунг "Держите братьев Компрамазовых!" - противостоит лозунгу Достоевского "Ура Карамазову!". Наконец, отметим и оформление этого микротекста не как стихов, а как прозы с элементами рифмовки: предмет разговора омерзителен и "недостоин поэзии".
В рассмотренном примере мы наблюдали ресемантизацию как средство образования окказионализмов. К этому приему часто прибегают юмористы, как бы следуя примеру Шалтая-Болтая из "Алисы в Зазеркалье", у которого слова означали то, что он вкладывал в них. Писатели-юмористы предлагают нам свежий, оригинальный взгляд на слово. Приведем в этой связи несколько остроумных примеров из "Бестолкового словаря" орского поэта Игоря Кореня к сожалению, рано ушедшего из жизни: "БАНДАЖ - сход преступников; БАНКИР выпивка в банке; БАРДАК - концерт бардов (последнее слово осмыслено с большим знанием предмета - А.Ф.); ГОНОРЕЯ - заносчивость (очень удачно это осмысление гордыни как "срамной болезни" - А.Ф.); ИЗБРАННИК (срав. с "изборником" - А.Ф.) - "сборник ругательств (к сожалению, вполне обыкновенная продукция современного книгоиздания - А.Ф.); ЛАЙНЕР-скандалист; ОМЕРЗЕНИЕ - минусовая температура". В некоторых из этих слов учитываются оба значения, эффект производит именно их пересечение (напр., "бардак", "гонорея", "избранник"), в некоторых первоначальная семантика полностью вытесняется ("бандаж", "лайнер"). При переосмыслении же слова "омерзение" верно почувствована этимологическая общность обоих значений. Такие каламбурные слова называются также псевдоомонимами. От настоящих омонимов они отличаются своей окказиональностью.
В 1970 г. Б.Ю. Норман, М.А. Зубков, В.А. Карпов и др. опубликовали в сборнике "Вопросы языка и литературы" (Новосибирск, 1970. - Вып. 4) словарь псевдоомонимов (204 единицы), где, в частности, есть такие остроумные лексемы, как "договор" (вор собак), "завербовать" (засадить участок вербами), "кинология" (киноведение), "левша" (львица), "привратник" (мелкий лгун), "самогонка" (дрезина). У Ю.М. Полякова встречается слово архилох т.е. в высшей степени простофиля (так называемый "лох"). Излишне уточнять, что это псевдоомоним (вернее, псевдоомофон) созвучен имени (скандально) знаменитого греческого поэта-пасквилянта.
Примеры псевдоомонимов из телепередачи "Семейные радости" (ОРТ. 07.11.2002):
Пила - воспоминание алкоголички
Куропатка - ненормальная курица
Ищи свищи - работа хирурга
Крахмал - небольшой кризис
Муза - голосование у коров
Мышьяк - чудо селекции
Баталия - удивление женщины после диеты
Глюкоза - коза-наркоманка
Лорнет - лор-врач в отпуске
Алкаши - поклонники Пугачевой.
И завершить рассмотрение данного вопроса хотелось бы следующим замечанием: оригинальное словотворчество уместно и удачно тогда, когда оно необходимо. Вспомним в этой связи резкое замечание И.А. Бодуэна де Куртенэ: "Сочинение подобных "слов" я объясняю себе прежде всего беспросветным сумбуром и смешением понятий и по части языка, и по части искусства, сумбуром, насаждаемым в головах и школьным обучением языку, и безобразиями современной жизни. Кроме того, на этом сочинительстве отражается повальное стремление к самоубийству в той или иной форме (...) Мстят языку за безобразие и ужасы жизни. Наконец, некоторых толкает на этот путь желание чем-нибудь отличиться, заменяя убожество мысли и отсутствие настоящего таланта легким и ничего не стоящим сочинительством новых "слов" (1914)7.
Не меньшего, если не большего, искусства от писателя требует работа над "обыкновенными" словами. Как сказал поэт,
Люблю обычные слова,
Как неизведанные страны.
Они понятны лишь сперва,
Потом значенья их туманны.
Их протирают, как стекло,
И в этом наше ремесло.
Д.С. Самойлов. Слова
Лексико-семантические группы
Синонимия
С синонимией связана прежде всего проблема лексического богатства. К.И. Чуковский писал о плохих переводчиках: "Запас синонимов у них скуден до крайности. Лошадь у них всегда только лошадь. Почему не конь, не жеребец, не рысак, не вороной, не скакун? Лодка у них всегда лодка, и никогда не бот, не челнок, не ладья, не шаланда... Словесное худосочие надо лечить. Конечно, если болезнь запущена, окончательное выздоровление едва ли возможно. Но все же мы должны озаботиться, чтобы анемия приняла менее тяжелую форму, а для этого (...) следует изо дня в день пополнять свои скудные запасы синонимов. Даль - вот кого (...) нужно читать, а также тех русских писателей, у которых был наиболее богатый словарь: Крылова, Грибоедова, Пушкина, Лермонтова, Сергея Аксакова, Льва Толстого, Тургенева, Лескова, Чехова, Горького"8.
Это замечание относится не только к переводу, а, разумеется, к литературному творчеству вообще. Кстати, сам Чуковский подает пример словесного разнообразия, употребив синонимы "худосочие" и "анемия". Вот на них и остановимся. Только ли во избежание повторения прибегает к ним автор? У них явно общий референт, т. е. явление действительности: бедный словарный запас литераторов. Но одинаковы ли значения этих слов? Их стилистическая принадлежность различна: первое слово разговорное, второе - ярко книжное. "Худосочие" функционирует в сфере бытового общения. Худосочным называют человека, имеющего болезненный вид, но не обязательно больного. "Анемия" медицинский термин. Это однозначная болезнь, название которой синонимично не "худосочию", а "малокровию" (возможно, разница между двумя последними словами состоит в том, что первое отражает более отсталые медицинские взгляды - учение Галена). У "худосочия" и "анемии" общий референт, но разные денотаты - представления об этом референте. О "худосочии" автор говорит, пока рассуждает на житейском уровне, "анемия" возникает в "медицинском" контексте - точнее, в контексте медицинской метафорики. "Худосочие" может быть просто недостатком, "анемия" - уже несомненное "заболевание".
Чуковский сетует, что у "худосочных" писателей лодка всегда лодка, но никогда не бот, не челнок, не ладья, не шаланда. Это, вероятно, следует понимать так, что они называют лодками боты, челноки, шаланды и ладьи, поскольку все эти слова можно заменить "лодкой", но не наоборот. Кроме того, данные слова не взаимозаменяемы: "шаланда" - не то же, что "ладья" и т.д.
Синонимы различаются объемом значений, контекстом функционирования, стилистической окраской и некоторыми другими факторами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
В рассмотренном примере мы наблюдали ресемантизацию как средство образования окказионализмов. К этому приему часто прибегают юмористы, как бы следуя примеру Шалтая-Болтая из "Алисы в Зазеркалье", у которого слова означали то, что он вкладывал в них. Писатели-юмористы предлагают нам свежий, оригинальный взгляд на слово. Приведем в этой связи несколько остроумных примеров из "Бестолкового словаря" орского поэта Игоря Кореня к сожалению, рано ушедшего из жизни: "БАНДАЖ - сход преступников; БАНКИР выпивка в банке; БАРДАК - концерт бардов (последнее слово осмыслено с большим знанием предмета - А.Ф.); ГОНОРЕЯ - заносчивость (очень удачно это осмысление гордыни как "срамной болезни" - А.Ф.); ИЗБРАННИК (срав. с "изборником" - А.Ф.) - "сборник ругательств (к сожалению, вполне обыкновенная продукция современного книгоиздания - А.Ф.); ЛАЙНЕР-скандалист; ОМЕРЗЕНИЕ - минусовая температура". В некоторых из этих слов учитываются оба значения, эффект производит именно их пересечение (напр., "бардак", "гонорея", "избранник"), в некоторых первоначальная семантика полностью вытесняется ("бандаж", "лайнер"). При переосмыслении же слова "омерзение" верно почувствована этимологическая общность обоих значений. Такие каламбурные слова называются также псевдоомонимами. От настоящих омонимов они отличаются своей окказиональностью.
В 1970 г. Б.Ю. Норман, М.А. Зубков, В.А. Карпов и др. опубликовали в сборнике "Вопросы языка и литературы" (Новосибирск, 1970. - Вып. 4) словарь псевдоомонимов (204 единицы), где, в частности, есть такие остроумные лексемы, как "договор" (вор собак), "завербовать" (засадить участок вербами), "кинология" (киноведение), "левша" (львица), "привратник" (мелкий лгун), "самогонка" (дрезина). У Ю.М. Полякова встречается слово архилох т.е. в высшей степени простофиля (так называемый "лох"). Излишне уточнять, что это псевдоомоним (вернее, псевдоомофон) созвучен имени (скандально) знаменитого греческого поэта-пасквилянта.
Примеры псевдоомонимов из телепередачи "Семейные радости" (ОРТ. 07.11.2002):
Пила - воспоминание алкоголички
Куропатка - ненормальная курица
Ищи свищи - работа хирурга
Крахмал - небольшой кризис
Муза - голосование у коров
Мышьяк - чудо селекции
Баталия - удивление женщины после диеты
Глюкоза - коза-наркоманка
Лорнет - лор-врач в отпуске
Алкаши - поклонники Пугачевой.
И завершить рассмотрение данного вопроса хотелось бы следующим замечанием: оригинальное словотворчество уместно и удачно тогда, когда оно необходимо. Вспомним в этой связи резкое замечание И.А. Бодуэна де Куртенэ: "Сочинение подобных "слов" я объясняю себе прежде всего беспросветным сумбуром и смешением понятий и по части языка, и по части искусства, сумбуром, насаждаемым в головах и школьным обучением языку, и безобразиями современной жизни. Кроме того, на этом сочинительстве отражается повальное стремление к самоубийству в той или иной форме (...) Мстят языку за безобразие и ужасы жизни. Наконец, некоторых толкает на этот путь желание чем-нибудь отличиться, заменяя убожество мысли и отсутствие настоящего таланта легким и ничего не стоящим сочинительством новых "слов" (1914)7.
Не меньшего, если не большего, искусства от писателя требует работа над "обыкновенными" словами. Как сказал поэт,
Люблю обычные слова,
Как неизведанные страны.
Они понятны лишь сперва,
Потом значенья их туманны.
Их протирают, как стекло,
И в этом наше ремесло.
Д.С. Самойлов. Слова
Лексико-семантические группы
Синонимия
С синонимией связана прежде всего проблема лексического богатства. К.И. Чуковский писал о плохих переводчиках: "Запас синонимов у них скуден до крайности. Лошадь у них всегда только лошадь. Почему не конь, не жеребец, не рысак, не вороной, не скакун? Лодка у них всегда лодка, и никогда не бот, не челнок, не ладья, не шаланда... Словесное худосочие надо лечить. Конечно, если болезнь запущена, окончательное выздоровление едва ли возможно. Но все же мы должны озаботиться, чтобы анемия приняла менее тяжелую форму, а для этого (...) следует изо дня в день пополнять свои скудные запасы синонимов. Даль - вот кого (...) нужно читать, а также тех русских писателей, у которых был наиболее богатый словарь: Крылова, Грибоедова, Пушкина, Лермонтова, Сергея Аксакова, Льва Толстого, Тургенева, Лескова, Чехова, Горького"8.
Это замечание относится не только к переводу, а, разумеется, к литературному творчеству вообще. Кстати, сам Чуковский подает пример словесного разнообразия, употребив синонимы "худосочие" и "анемия". Вот на них и остановимся. Только ли во избежание повторения прибегает к ним автор? У них явно общий референт, т. е. явление действительности: бедный словарный запас литераторов. Но одинаковы ли значения этих слов? Их стилистическая принадлежность различна: первое слово разговорное, второе - ярко книжное. "Худосочие" функционирует в сфере бытового общения. Худосочным называют человека, имеющего болезненный вид, но не обязательно больного. "Анемия" медицинский термин. Это однозначная болезнь, название которой синонимично не "худосочию", а "малокровию" (возможно, разница между двумя последними словами состоит в том, что первое отражает более отсталые медицинские взгляды - учение Галена). У "худосочия" и "анемии" общий референт, но разные денотаты - представления об этом референте. О "худосочии" автор говорит, пока рассуждает на житейском уровне, "анемия" возникает в "медицинском" контексте - точнее, в контексте медицинской метафорики. "Худосочие" может быть просто недостатком, "анемия" - уже несомненное "заболевание".
Чуковский сетует, что у "худосочных" писателей лодка всегда лодка, но никогда не бот, не челнок, не ладья, не шаланда. Это, вероятно, следует понимать так, что они называют лодками боты, челноки, шаланды и ладьи, поскольку все эти слова можно заменить "лодкой", но не наоборот. Кроме того, данные слова не взаимозаменяемы: "шаланда" - не то же, что "ладья" и т.д.
Синонимы различаются объемом значений, контекстом функционирования, стилистической окраской и некоторыми другими факторами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39