Следует повторить, что "УТИ-4", двухместный учебно-тренировочный самолет типа скоростного истребителя, - чрезвычайно чуткая машина, требующая исключительной бдительности во время полета и пилотирования. Малейшая оплошность, легко поправимая на другом самолете, на этой машине влекла за собой аварию или даже катастрофу, в особенности на таком незначительном расстоянии от земли.
* * *
Вернулся из второго полета Михаил Нестерович Якушин.
Впоследствии он рассказывал об этих минутах:
- Прилетаю, сажусь. Посмотрел кругом - никого нет. А он должен был раньше меня сесть. Вот смотрю: садятся Рахов, Смирнов... Что же Толя?! Отгоняю тревожные мысли. Наверно, был раньше нас и уже снова пилотирует, а вот мы отстали... Торопим друг друга, зарядились, идем в третий полет. Я выполнил задание, иду на аэродром, сажусь. Я сам пилотировал самолет. Сел идеально, у знака "Т". Вижу, сели другие самолеты, думаю: "Толя видел мою посадку. Сейчас скажет - молодец, хорошо сел! Ведь такая посадка в его вкусе".
Но Серова Якушин не увидел. Как только Михаил Нестерович приземлился, к нему подбежал летчик Литвиненко.
- Выключай мотор. Серова и Осипенко нет.
Поднялся сильный ветер. Летчики собрались в кучу. Рахов побежал за начальником курсов. Его начали расспрашивать, прилетали ли Серов и Осипенко.
- Нет, - ответил Абрамычев, и кровь схлынула с его щек.
- Может, вынужденная?
Абрамычев оглядел горизонт.
- Товарищ Рахов, пройдите в их зону, посмотрите. Лакеев уже вылетел туда.
Через несколько минут самолет Рахова оторвался от земли и полетел в зону Серова и Осипенко.
Виктор шел бреющим полетом, напряженно осматривая землю. Вдруг у него сжалось сердце.
Впереди на земле он увидел темную массу народа. Люди бежали со стороны расположенного невдалеке села, потом вдруг останавливались, застывали на месте. Они окружали что-то на земле.
Рахов смотрел перед собой, вглядываясь в видневшуюся точку. Еще надеялся: может быть, Серов тут, поблизости, вылез из машины и ходит, осматривает ее. Но... в таком случае он никогда бы не допустил людей так близко к самолету.
Наконец Виктор увидел, что произошло.
- Вижу - вся машина разбита: мотор, фюзеляж, все... Одни крылья и хвост вздернулись кверху... Чувствую, что дрожу весь и будто шлем стал подниматься на голове...
* * *
Зона, в которой пилотировали Серов и Осипенко, находилась в двадцати километрах от аэродрома и проходила над селом Высоким. Прямо под трассой бежало шоссе на Москву. Налево виднелась рощица в первой весенней листве. Кругом - необозримые поля.
Пять-шесть колхозных лошадей пощипывали траву. По проселку вышел на шоссе письмоносец. Остановившись, он смотрел на самолет. На высоте приблизительно четырехсот метров самолет сначала летел к рощице, потом сделал круг, полетел по прямой назад, затем вернулся, начал виражить и внезапно перешел в штопор.
По заданию самолет должен был летать только по прямой и делать мелкие виражи. Фигуры высшего пилотажа на малой высоте в слепом полете были исключены.
Чтобы выйти из штопора, машина должна перейти в пикирование, потерять определенную высоту, чтобы набрать необходимую скорость и выйти в режим горизонтального полета. По-видимому, летчик пытался это сделать, перевел самолет в пике, но высоты не хватило. Не успев выйти из пикирования, машина врезалась в землю мотором.
...На аэродроме ждали. Волновались, надеялись. Якушин говорил:
- Ну, пусть они будут немного ранены. Никак нельзя допустить более мрачной догадки.
Появился самолет Лакеева.
Якушин вспоминал об этой тягостной минуте:
- Мы ждем, чтобы узнать, что там случилось. Стоим здесь, на старте, и ничего не знаем... И вот летит к нам Лакеев, и мы видим вдруг, как он показывает нам руками вот так, крест! Значит, или тяжелораненые или мертвые. Мы с Борисом Смирновым пошли на то место. Видим, стоит Евгений Антонов. И так стоит, как-то согнулся весь, что понятно стало - случилось непоправимое...
Немедленно о катастрофе было сообщено в Москву. На место несчастья прилетела правительственная комиссия. Командарм 2 Яков Владимирович Смушкевич подошел к разбитой машине, взглянул и быстро отошел в сторону. Там он стоял и плакал, как ребенок.
Кабина Серова была открыта. В последний момент Анатолий открыл ее, вступая в единоборство со смертью и глядя ей прямо в глаза...
Анатолия и Полины не стало.
Смерть их была мгновенной.
* * *
12 мая радио оповестило страну и весь мир о гибели двух гордых соколов нашей Родины.
Останки их привезли в столицу. Урны были выставлены в Колонном зале Дома Союзов. Бесконечные вереницы советских людей стекались проститься с героями. Тысячи букетов, повязанных алыми лентами, легли к подножию двух постаментов и образовали вместе с ними высокий холм. На склоне этого цветущего холма стояли большие портреты Анатолия и Полины.
В почетном карауле сменяли друг друга соратники Серова и Осипенко, Герои Советского Союза - Громов, Гризодубова, Раскова, Ляпидевский, Молоков, Водопьянов и многие другие прославленные летчики. Шестеро любимых друзей, летчиков-истребителей стояли у праха своего замечательного флагмана: Михаил Якушин, Борис Смирнов, Евгений Антонов, Виктор Рахов, Иван Лакеев, Александр Николаев.
Два дня и две ночи не прекращался доступ в Колонный зал. По Пушкинской улице нескончаемой процессией шли летчики, танкисты, артиллеристы, пехотинцы, рабочие, служащие, студенты. Люди приходили, прощались. Юноши и дети с серьезными, заплаканными лицами, отдавали последний салют бессмертным героям. Анатолий и Полина любили детей, и дети стремились походить на них.
Симфонический и духовой оркестры исполняли Бетховена, Шопена, Чайковского.
14 мая в шестнадцать часов тридцать минут к урнам подошли члены правительства, представители высшего командования, Герои Советского Союза. Руководители партии и правительства, подняв катафалки, вышли на улицу. Звуки траурного марша сменились "Интернационалом". Процессия направилась к Красной площади, где плотными рядами, построившись в колонны, стоял народ.
В небе появилась группа самолетов. Впереди летел флагман Герой Советского Союза И. Т. Еременко. За ним шли бомбардировщики и истребители. Едва они скрылись из глаз, как молнией пронеслась осиротевшая серовская семерка краснокрылых истребителей, прощаясь со своим любимым вожаком.
Начался траурный митинг. Перед народом вновь прошла вся великолепная жизнь двух прекрасных людей...
Раздался орудийный салют. Торжественные прощальные залпы среди глубокой тишины. Отданы последние почести.
Древняя стена Кремля навсегда приняла урны с прахом народных героев.
Народ дает бессмертие своим детям
"Правда" писала в эти дни: "Имена Анатолия Серова и Полины Осипенко знала вся страна, знал мир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69