Назвать это концлагерем было нельзя, но поначалу разница не слишком ощущалась.
Но украинские диссиденты оказались интересным народцем: они выжили, они выполняли нормы, они выполняли требования начальства и потихоньку прижились в этом районе. Их успех, который по времени совпал с быстрым развитием гораздо более важных для страны нефтяных и газовых месторождений, сделал строгий контроль над этими поселениями излишним и даже ненужным. У надзирателей появились более важные задачи. Пустынный до этого регион на глазах оживал, поставляя необходимую для строительства древесину и ценные меха, то есть рационально используя природные богатства и обеспечивая население занятостью. В общем, можно сказать, что план Хрущева сработал, превратив когда-то беспокойных, политически ненадежных парий в добропорядочных советских граждан. Если бы все его начинания завершались так удачно! Во всяком случае, визиты надзорных инстанций становились все реже по мере того, как регион процветал.
И действительно, все, чего хотели эти евреи — это спокойной жизни и возможности следовать своим привычкам и обычаям. Климат мог измениться, но люди не менялись. В своих лесозаготовительных лагерях у подножья гор они жили более или менее удовлетворительно. По крайней мере, их не угнетали и у них всегда была возможность улучшить свою жизнь. Жить было трудно, но они были довольны такой жизнью. У них было сколько угодно леса для строительства и отопления. Тайга давала им неограниченное количество мяса, овощи они выращивали сами. А мелкое браконьерство давало им меха, с помощью которых они пополняли свое денежное содержание. В окрестных ручьях встречалось даже в небольших количествах золото, которое они искали и пытались промывать — иногда не без успеха; охота и рыбалка в этих краях были великолепны. Отсутствие надзора давало возможность справедливого распределения труда, так что каждый имел какую-то долю жизненных благ от всеобщего процветания. Даже холод работал в их пользу: именно из-за него начальство старалось показывать сюда нос как можно реже, Некоторые переселенцы были румынского происхождения, они сохранили семейные связи со “старой родиной”. Их политические взгляды, мягко говоря, не вполне совпадали с политикой матушки России. И не могли совпасть — до тех пор, пока существовали репрессии и ограничения, пока люди не могли трудиться и молиться в соответствии с личными убеждениями, пока существовали запреты на право выбора места жительства по собственному желанию. Они были евреями украинского происхождения, которые считали себя румынами, а при желании их можно было считать и русскими. А в общем и целом они были космополитами и желали принадлежать только себе. Дети их воспитывались в тех же верованиях и убеждениях.
Короче говоря, в то время как многие из переселенцев были в душе простыми крестьянами без каких-либо конкретных политических убеждений, в этих новых деревеньках и лагерях было достаточно много убежденных антикоммунистов, кое-кто из которых был готов выполнять роль “пятой колонны”. Они умудрялись поддерживать связь со своими единомышленниками в Румынии, а аналогичные румынские группы имели прочные связи с Западом.
Михаил Симонов, с полным комплектом документов, удостоверяющих его как горожанина, доставлявшего постоянные неприятности властям и представшего перед выбором: отправиться в глубинку в качестве “комсомольца-добровольца” или примерно в такие же места в качестве заключенного, попал в семейство Кириеску в деревне Елинка и начал трудиться лесорубом. Только старик Кириеску и его старший сын Юрий знали, зачем на самом деле находится у подножья Уральских гор Джаз, и оказывали ему помощь, предоставляя сколько угодно времени для выполнения оперативного задания. Он “искал золотишко”, “рыбачила, “охотился”, но Казимир и Юрий знали, что на самом деле он шпионит. Кроме того, они знали, чем именно он интересуется, что его задание — проникнуть в секреты экспериментальной военной базы, расположенной в самом центре Печорского прохода.
— Ты не только рискуешь своей шкурой, ты понапрасну тратишь время, — угрюмо пробормотал старик как-то вечером, вскоре после того, как Джаз поселился в семействе Кириеску.
Этот вечер он хорошо запомнил; Анна Кириеску и ее дочь Тасси ушли на какое-то женское собрание в деревне, а младший брат Юрия, Каспар, уже спал. Было самое время для первого серьезного разговора.
— Тебе не нужно ходить туда для того, чтобы узнать, что там происходит, — продолжал Казимир. — Мы с Юрием сами можем рассказать тебе об этом, как могли бы рассказать почти все местные, если бы захотели.
— Оружие! — вставил Юрий, его огромный, неуклюжий, добродушный сын, подмигивая и кивая массивной лохматой головой. — Оружие, какого еще никто не видел и даже не представлял; чтобы Советы могли запугать всех остальных. Они строят его там, в ущелье, и уже испытывали его, только неудачно!
Старый Казимир пробурчал что-то в знак согласия, сплюнув в огонь для демонстрации своей меткости и подчеркивая согласие с оценкой сына.
— Это произошло примерно два года назад, — сказал он, глядя в огонь, ревущий в сложенном из камней камине, — но мы уже за несколько недель поняли, что там что-то затевают. Понимаешь, там все время стали гудеть какие-то машины. Большие моторы, от которых питалась эта штука.
— Верно, — вновь подхватил Юрий. — Большие турбины под плотиной. Помню, как их устанавливали четыре с лишним года назад, еще до того, как все там закрыли свинцовой крышей. Уже тогда они запретили рыбачить и охотиться вокруг старого прохода, но я все равно ходил туда. Когда они построили эту плотину, в искусственном озере рыба просто кишмя кишела! Стоило получить разок по морде и написать объяснительную, если попадешься. Я тогда еще был глупым и думал, что и нам достанется электричество. Его у нас до сих пор нет... но зачем им столько энергии, а? — И он почесал нос.
— Так или иначе, — продолжил отец, — в этих местах по ночам бывает так тихо, что любой крик или лай собаки слышно на несколько километров. Ясно, что и турбины было слышно, когда их запустили. Хотя они стояли под землей в ущелье, рев и вой слышны были на всю деревню. Насчет электричества — для чего оно им было нужно — это понятно: они там копали котлованы, рыли туннели, что-то сверлили, жгли круглые сутки свет, вели взрывные работы. Ну да, и себе удобства обеспечивали, а мы тут в Елизинке так и топим дровами. А вытащили они оттуда, из ущелья, думаю, тысячи тонн камня, так что, Бог знает — простите, что всуе помянул — какие они норы сумели накопать под этой горой!
Теперь опять настал черед Юрия:
— Вот там они и делали оружие — внутри горы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144