Мне это и в голову никогда не приходило, и я откровенно в этом признался. Методы создания мифов, конечно, были в своей основе близкими; все они являлись следствием страха, который мы испытываем перед неведомым, или же простого любопытства; однако нужно уметь проводить различие между мифами и религиозными верованиями, точно так же, как между суеверием и легендами, с одной стороны, и религиозными убеждениями и принципами этики и нравственности, с другой. Слушая меня, Амброз хранил молчание.
Мы продолжали молча идти вперед, и вдруг произошел весьма любопытный инцидент. Это случилось, когда мы подошли к высохшему руслу бывшего притока.
– А,– сказал он довольно хриплым, непохожим на обычный голосом. – Вот мы и пришли к Мисквамакусу.
– Что? – переспросил я, с удивлением поглядев на него.
Он посмотрел на меня, и я заметил, как в его глазах происходит рефокусировка. Заикаясь, он проговорил:
– Ч-ч-то? Ч-то ты с-к-каз-зал, Сти-вен?
– Как ты назвал этот ручеек?
– Понятия не имею,– покачал он головой. – Нет, этого не может быть. Мне неизвестно, было ли у него вообще когда-то название.
Он был искренне удивлен и даже немного рассердился. Увидев, в каком он состоянии, я не стал настаивать. Я сказал, что, вероятно, ослышался или мое воображение начинает меня подводить, но он на самом деле только что произнес название этого притока, который когда-то бежал по высохшему руслу. И название его звучало довольно странно – похоже на имя “древнего чудотворца” племени вампанаугов, того старого “колдуна”, который, по легенде, заключил в круге камней “Существо”, не дававшее покоя Ричарду Биллингтону!
Этот случай произвел на меня неприятное впечатление. Я начал подозревать, что состояние моего кузена гораздо серьезнее, чем казалось на первый взгляд. Странный характер моего нового открытия только усилил опасения. Но вскоре последовало еще более удивительное подтверждение моих подозрений.
Мы больше не разговаривали, и молча, без особого труда шли вверх по высохшему руслу бывшего притока реки. Вскоре мы вышли из растущего вокруг подлеска на то место, где стояла башня на островке из песка и гравия. Вокруг башни из грубых, неотесанных булыжников было выложено кольцо. Кузен обратил мое внимание на эти камни, объяснив, что их принесли сюда “друиды”, но было достаточно беглого взгляда, чтобы убедиться, что это не так. У этих камней, например, не было того узора, которым отличаются кладки каменного века. Этот каменный круг, разбитый во многих местах, обложенный причудливыми наносами высохшей, потрескавшейся почвы, носил на себе явные признаки труда человека. Смутно угадывался какой-то узор, но я скорее догадался, чем понял, что роль ему предназначалась иная – может, ограждения перед башней, осмотр которой и подтвердил все то, что я ожидал от нее в свете прочитанных мной накануне записей. Я часто в прошлом посещал башню, но сейчас, когда я вошел в круг из разбитых камней, мне показалось, что это – мой первый визит сюда. Такое возникшее во мне ощущение я частично объяснял просветительским эффектом от чтения документов, предоставленных мне Амброзом, но, с другой стороны, оно объяснялось и сменой обстановки. Я сразу это понял. Прежде башня производила на меня впечатление заброшенной старой реликвии ушедшего в неясное прошлое века, а теперь, быть может под влиянием минуты, она предстала передо мной как грозное, внушающее страх строение, вокруг которого витала аура отдающей злом непроницаемости, недоступности для времени со слабым, раздражающим кладбищенским запахом.
Тем не менее я начал приближаться к ней, словно она была для меня чем-то прежде не виданным. Это был новый для меня опыт. Я хорошо знал внешний вид камней, но мне хотелось постоять внутри, изучить резьбу на каменной лестнице, а также фигуру или узор на более крупном и менее старом камне, который кузен извлек из крыши. Я тут же увидел, что узор, вырезанный на камнях по ходу лестницы, был точной миниатюрой загадочного окна в кабинете моего кузена. С другой стороны, рисунок, высеченный на вывороченном с крыши камне, оказался, как это ни странно, антиподом – не круг, а звезда, и не прямые линии, а ромб и столб огня или что-то в этом роде.
Когда кузен появился в дверях, я хотел обратить его внимание на сходство повторяющегося на камнях рисунка с конфигурацией окна, но его тон заставил меня промолчать.
– Тебе удалось что-нибудь обнаружить?
В его голосе чувствовалось не равнодушие – враждебность. Я тут же догадался, что кузен теперь был тем человеком, который встретил меня на станции в Архаме и явно стремился поскорее отправить обратно в Бостон. У меня не мог не возникнуть вопрос: в какой мере приближение к башне повлияло на его настроение? Но я промолчал, не сказав ни о том, что меня волнует, ни о том, что я обнаружил. Я только заметил, что башня – довольно старое сооружение, а резьба на камнях отличается примитивностью. Он несколько секунд не спускал с меня подозрительных, темных и печальных глаз, но, казалось, был удовлетворен. Повернувшись на пороге, он грубоватым тоном сказал, что пора возвращаться домой, скоро наступит время обеда, а он не желает тратить слишком много времени на его приготовление.
Подчиняясь его настроению, я послушно вышел из башни и по дороге начал весело болтать с ним по поводу его несравненных кулинарных талантов, предложив ему воспользоваться услугами опытного повара и тем освободить себя от необходимости готовить пищу, что, хотя и может быть время от времени приятным развлечением, неизбежно в конечном итоге становится надоедливой, неизбежной, унылой обязанностью. Мне пришло в голову предложить ему отказаться от приготовления обеда и вместо этого отправиться в Архам, где можно было отлично пообедать в одном из ресторанов. Он с радостью согласился, и через несколько минут мы уже ехали по направлению к древнему, не часто посещаемому гостями городу, где я намеревался оставить кузена одного на достаточно продолжительное время, чтобы посетить библиотеку Мискатоникского университета и убедиться своими глазами, насколько точно записи моего кузена отражали деятельность Илии Биллингтона.
Такая возможность появилась у меня гораздо раньше, чем я рассчитывал. Едва закончив обед, Амброз вспомнил о ряде досадных мелочей, которым, раз уж он выбрался в город, необходимо уделить некоторое время. Я в свою очередь сообщил о намерении заглянуть в университетскую библиотеку и засвидетельствовать почтение доктору Армитиджу Харперу, с которым познакомился год назад на научной конференции в Бостоне. Условившись встретиться через час возле сквера на Колледж-стрит, мы расстались.
Доктор Харпер уже несколько месяцев как отстранился от активной деятельности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Мы продолжали молча идти вперед, и вдруг произошел весьма любопытный инцидент. Это случилось, когда мы подошли к высохшему руслу бывшего притока.
– А,– сказал он довольно хриплым, непохожим на обычный голосом. – Вот мы и пришли к Мисквамакусу.
– Что? – переспросил я, с удивлением поглядев на него.
Он посмотрел на меня, и я заметил, как в его глазах происходит рефокусировка. Заикаясь, он проговорил:
– Ч-ч-то? Ч-то ты с-к-каз-зал, Сти-вен?
– Как ты назвал этот ручеек?
– Понятия не имею,– покачал он головой. – Нет, этого не может быть. Мне неизвестно, было ли у него вообще когда-то название.
Он был искренне удивлен и даже немного рассердился. Увидев, в каком он состоянии, я не стал настаивать. Я сказал, что, вероятно, ослышался или мое воображение начинает меня подводить, но он на самом деле только что произнес название этого притока, который когда-то бежал по высохшему руслу. И название его звучало довольно странно – похоже на имя “древнего чудотворца” племени вампанаугов, того старого “колдуна”, который, по легенде, заключил в круге камней “Существо”, не дававшее покоя Ричарду Биллингтону!
Этот случай произвел на меня неприятное впечатление. Я начал подозревать, что состояние моего кузена гораздо серьезнее, чем казалось на первый взгляд. Странный характер моего нового открытия только усилил опасения. Но вскоре последовало еще более удивительное подтверждение моих подозрений.
Мы больше не разговаривали, и молча, без особого труда шли вверх по высохшему руслу бывшего притока реки. Вскоре мы вышли из растущего вокруг подлеска на то место, где стояла башня на островке из песка и гравия. Вокруг башни из грубых, неотесанных булыжников было выложено кольцо. Кузен обратил мое внимание на эти камни, объяснив, что их принесли сюда “друиды”, но было достаточно беглого взгляда, чтобы убедиться, что это не так. У этих камней, например, не было того узора, которым отличаются кладки каменного века. Этот каменный круг, разбитый во многих местах, обложенный причудливыми наносами высохшей, потрескавшейся почвы, носил на себе явные признаки труда человека. Смутно угадывался какой-то узор, но я скорее догадался, чем понял, что роль ему предназначалась иная – может, ограждения перед башней, осмотр которой и подтвердил все то, что я ожидал от нее в свете прочитанных мной накануне записей. Я часто в прошлом посещал башню, но сейчас, когда я вошел в круг из разбитых камней, мне показалось, что это – мой первый визит сюда. Такое возникшее во мне ощущение я частично объяснял просветительским эффектом от чтения документов, предоставленных мне Амброзом, но, с другой стороны, оно объяснялось и сменой обстановки. Я сразу это понял. Прежде башня производила на меня впечатление заброшенной старой реликвии ушедшего в неясное прошлое века, а теперь, быть может под влиянием минуты, она предстала передо мной как грозное, внушающее страх строение, вокруг которого витала аура отдающей злом непроницаемости, недоступности для времени со слабым, раздражающим кладбищенским запахом.
Тем не менее я начал приближаться к ней, словно она была для меня чем-то прежде не виданным. Это был новый для меня опыт. Я хорошо знал внешний вид камней, но мне хотелось постоять внутри, изучить резьбу на каменной лестнице, а также фигуру или узор на более крупном и менее старом камне, который кузен извлек из крыши. Я тут же увидел, что узор, вырезанный на камнях по ходу лестницы, был точной миниатюрой загадочного окна в кабинете моего кузена. С другой стороны, рисунок, высеченный на вывороченном с крыши камне, оказался, как это ни странно, антиподом – не круг, а звезда, и не прямые линии, а ромб и столб огня или что-то в этом роде.
Когда кузен появился в дверях, я хотел обратить его внимание на сходство повторяющегося на камнях рисунка с конфигурацией окна, но его тон заставил меня промолчать.
– Тебе удалось что-нибудь обнаружить?
В его голосе чувствовалось не равнодушие – враждебность. Я тут же догадался, что кузен теперь был тем человеком, который встретил меня на станции в Архаме и явно стремился поскорее отправить обратно в Бостон. У меня не мог не возникнуть вопрос: в какой мере приближение к башне повлияло на его настроение? Но я промолчал, не сказав ни о том, что меня волнует, ни о том, что я обнаружил. Я только заметил, что башня – довольно старое сооружение, а резьба на камнях отличается примитивностью. Он несколько секунд не спускал с меня подозрительных, темных и печальных глаз, но, казалось, был удовлетворен. Повернувшись на пороге, он грубоватым тоном сказал, что пора возвращаться домой, скоро наступит время обеда, а он не желает тратить слишком много времени на его приготовление.
Подчиняясь его настроению, я послушно вышел из башни и по дороге начал весело болтать с ним по поводу его несравненных кулинарных талантов, предложив ему воспользоваться услугами опытного повара и тем освободить себя от необходимости готовить пищу, что, хотя и может быть время от времени приятным развлечением, неизбежно в конечном итоге становится надоедливой, неизбежной, унылой обязанностью. Мне пришло в голову предложить ему отказаться от приготовления обеда и вместо этого отправиться в Архам, где можно было отлично пообедать в одном из ресторанов. Он с радостью согласился, и через несколько минут мы уже ехали по направлению к древнему, не часто посещаемому гостями городу, где я намеревался оставить кузена одного на достаточно продолжительное время, чтобы посетить библиотеку Мискатоникского университета и убедиться своими глазами, насколько точно записи моего кузена отражали деятельность Илии Биллингтона.
Такая возможность появилась у меня гораздо раньше, чем я рассчитывал. Едва закончив обед, Амброз вспомнил о ряде досадных мелочей, которым, раз уж он выбрался в город, необходимо уделить некоторое время. Я в свою очередь сообщил о намерении заглянуть в университетскую библиотеку и засвидетельствовать почтение доктору Армитиджу Харперу, с которым познакомился год назад на научной конференции в Бостоне. Условившись встретиться через час возле сквера на Колледж-стрит, мы расстались.
Доктор Харпер уже несколько месяцев как отстранился от активной деятельности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49