Что же случилось? Остается кинотеатр - на запасную явку". Контролер, как только увидел Ваню, показал ему глазами на кинозал. Когда Цыганок проходил мимо него, едва слышно шепнул: "Сиди и жди". И вот он сидит здесь, смотрит на ненавистный экран и с каждой минутой все острее ощущает, как от недоброго предчувствия нарастает тревога, заполняя все его существо. Неудержимо захотелось как можно быстрее выбраться на солнечную морозную улицу.
На несколько секунд в зале посветлело. Ваня повернул голову вправо и увидел, что у стены, привыкая к темноте, стоит Цапля. Андрей заметил его и, пригнувшись, начал пробираться к нему. Сел рядом, пожал руку.
- Когда ты вернулся? - тихо спросил он.
- Утром, - шепотом ответил Ваня. - Елки зеленые, что случилось?
- Тише, - Андрей сжал его локоть. - Вчера вечером арестовали Ваську. Он привел немцев ко мне на квартиру. Наскочили внезапно. Нас с Гришкой выручил Генка. Но сам... его убили...
Цыганок от неожиданности даже подскочил на месте, Андрей еще крепче сжал его руку, оглянулся по сторонам.
- Домой не показывайся. Азина, одиннадцать - это твое новое жилье, услышал Ваня его горячий шепот. - Держись, мушкетер!
Андрей встал и, пригнувшись, начал пробираться к выходу. За тяжелой портьерой, закрывавшей тамбур входной двери, вспыхнула и сразу погасла полоска дневного света.
Заплаканными, ничего не видящими глазами он смотрел на экран, кусал губы и вздрагивал от едва сдерживаемых рыданий.
На экране маршировали гитлеровские солдаты. Гремела бравурная музыка.
4
В тревожном, мучительном ожидании прошла неделя, медленно поползла вторая. Нервы Цыганка были на пределе. Он не спал по ночам, вздрагивал от каждого шороха, стука. Ожидание изматывало его, он осунулся, почернел с лица.
Гитлеровцы, тщательно проведя обыски на квартирах Гены Гуринка, Гриши Голуба и Цыганка, больше не тревожили их семьи. Это вызывало подозрение у Андрея и Неуловимого. Не верилось, что так просто их оставили в покое. А между тем проходили дни за днями, новых обысков не было. Все вроде было спокойно. Напряжение постепенно спадало.
Цыганка, который жил на другом берегу Двины, неудержимо потянуло домой. Прошлой ночью ему приснилась бабушка. Она суетилась возле печи, гремела сковородкой - пекла ему картофельные оладьи. Обжигаясь, Ваня с жадностью ел их, а она сидела напротив и печально смотрела на него. Затем поднялась и долго гладила его по голове твердой от мозолей ладонью. Вытирая слезы, что-то говорила ему о войне. И все просила, чтобы он никуда не ходил, пожалел ее, старенькую, и сидел дома...
Ваня не выдержал. С приближением темноты он уже стоял за углом соседнего сарая и наблюдал за своей хатой. Зыбкий синий воздух пестрел от хлопьев падающего снега. Во дворе было пусто.
Цыганок уже собрался метнуться к окну, - надо было посмотреть, что делается в хате, - как вдруг к ним во двор вошел соседский мальчонка Петька. Покачиваясь, как утенок, он поднялся на крыльцо, открыл дверь и исчез в темноте сеней. Вскоре он вышел с утюгом, сквозь отверстия которого рубиново горели угли. Чтобы закрыть дверь за мальчонкой, на крыльцо вышла бабушка.
- Баба, а ты что мне дашь? - услышал Ваня Петькин голос. - Тогда я тебе чего-то скажу, а?
- А что же я тебе дам, дитятко? - ответила бабушка. - Нету у меня ничего.
- Ладно, я тебе задаром скажу... Немец убил мою собачку...
- О боже! Беда какая!
- Я его похоронил в саду под забором, - с горечью в голосе сказал Петька. - Только ты, баба, никому-никому!
- Ага, мой умница! Я - никому. А ты уж так не убивайся. Будет еще у тебя собачка.
- Не-а, такой больше не будет, - с печалью сказал Петька и направился к калитке. - Я к тебе, баба, и завтра приду...
- Приходи, золотко, приходи, - ответила бабушка и убавила голос: Подумать только, малый совсем еще, а и у него свое горе...
Хлопнула дверь. Ваня подождал, пока Петька зайдет в свою хату, подбежал к окну и осторожно заглянул в оттаявшее от тепла стекло.
Бабушка была одна. Она сидела на низенькой скамеечке и чистила картошку. Весело горели в печи дрова.
Цыганок быстро поднялся на скрипучее крыльцо и вошел в черные сени. Из темноты на него дохнуло знакомым запахом кислой капусты и тонким ароматом лекарственных трав, висевших под потолком. Волнуясь, Ваня нащупал щеколду и потянул тяжелую дверь.
- Авой! - выпустила нож из рук бабушка. - Ванечка, дитятко мое!.. А я уж думала, думала... А я уж все глаза выплакала.
Ваня бросился к бабушке и крепко обнял ее. Причитая, от радости не чувствуя ног, бабушка забегала от печи к столу, собирая немудреный ужин.
Ваня разделся, помыл руки и взялся за деревянную ложку. С наслаждением хлебал кислые щи, а бабушка сидела напротив и рассказывала, как немцы при обыске перевернули в хате все вверх дном. Со скорбью говорила о войне, о той страшной беде, какую она принесла людям. И все просила Ваню больше никуда не ходить из дому, "не делать вредительства проклятым фашистам, потому как шутки с ними дюже поганые". Упрашивала быть умным и послушным, как все дети. Все было, как в Ванином сне.
Цыганок слушал старуху, кивал в знак согласия головой, а сам не сводил глаз с окна, остерегаясь, чтобы внезапно не налетели немцы. А бабушка говорила, говорила. Вздыхала, всхлипывала. И все просила не оставлять ее одну...
- Не надо, баб, - опустил голову Ваня. - Когда-нибудь я тебе все расскажу. А теперь не могу... Ты только не плачь, баб. Понимаешь, елки зеленые, надо идти мне. Кроме шуток...
Ваня сорвал с гвоздя свое залатанное пальто. "Засиделся, елки зеленые! Если дознается Цапля - ну и будет! - подумал он, торопливо одеваясь. - А может, Андрей уже искал меня? Вдруг задание какое. Надо быстрей отсюда".
Сжав зубы, стараясь не слушать плач бабушки, Ваня шагнул к порогу.
- Пошел я, - глухо, не оборачиваясь, сказал он. - До свидания, баб.
Стукнула дверь в сенях. Послышались шаги. Чья-то рука шарила в поисках щеколды.
Ваня побледнел, отскочил за печь.
Дверь распахнулась.
На пороге стоял, жмурясь от света, Гриша Голуб.
- Что, не узнаешь? - засмеялся он, протягивая опешившему Цыганку руку. - А я к тебе ночевать пришел. Ночь пересплю, а завтра домой...
Бабушка вскочила из-за стола, радостно засуетилась.
- И правда, Ванечка! Переночуй с Гришей дома. Ну, куда ты, голубок, на ночь глядя засобирался? Я вам сейчас постелю, да и спите себе на здоровье...
И словно вопрос этот был уже решен, старуха достала из комода одеяло и ушла в соседнюю комнату. Ваня переминался с ноги на ногу, нерешительно комкал шапку в руках.
- Не знаю, Гришка... Я... Я сам собрался идти ночевать на запасную квартиру. Пошли вместе. Ведь сам знаешь, Цапля приказал никому не заходить домой...
- А чего же ты зашел? - насмешливо сказал Гриша. - Брось, Цыганок, дрейфить! Все спокойно. Вторую неделю тихо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
На несколько секунд в зале посветлело. Ваня повернул голову вправо и увидел, что у стены, привыкая к темноте, стоит Цапля. Андрей заметил его и, пригнувшись, начал пробираться к нему. Сел рядом, пожал руку.
- Когда ты вернулся? - тихо спросил он.
- Утром, - шепотом ответил Ваня. - Елки зеленые, что случилось?
- Тише, - Андрей сжал его локоть. - Вчера вечером арестовали Ваську. Он привел немцев ко мне на квартиру. Наскочили внезапно. Нас с Гришкой выручил Генка. Но сам... его убили...
Цыганок от неожиданности даже подскочил на месте, Андрей еще крепче сжал его руку, оглянулся по сторонам.
- Домой не показывайся. Азина, одиннадцать - это твое новое жилье, услышал Ваня его горячий шепот. - Держись, мушкетер!
Андрей встал и, пригнувшись, начал пробираться к выходу. За тяжелой портьерой, закрывавшей тамбур входной двери, вспыхнула и сразу погасла полоска дневного света.
Заплаканными, ничего не видящими глазами он смотрел на экран, кусал губы и вздрагивал от едва сдерживаемых рыданий.
На экране маршировали гитлеровские солдаты. Гремела бравурная музыка.
4
В тревожном, мучительном ожидании прошла неделя, медленно поползла вторая. Нервы Цыганка были на пределе. Он не спал по ночам, вздрагивал от каждого шороха, стука. Ожидание изматывало его, он осунулся, почернел с лица.
Гитлеровцы, тщательно проведя обыски на квартирах Гены Гуринка, Гриши Голуба и Цыганка, больше не тревожили их семьи. Это вызывало подозрение у Андрея и Неуловимого. Не верилось, что так просто их оставили в покое. А между тем проходили дни за днями, новых обысков не было. Все вроде было спокойно. Напряжение постепенно спадало.
Цыганка, который жил на другом берегу Двины, неудержимо потянуло домой. Прошлой ночью ему приснилась бабушка. Она суетилась возле печи, гремела сковородкой - пекла ему картофельные оладьи. Обжигаясь, Ваня с жадностью ел их, а она сидела напротив и печально смотрела на него. Затем поднялась и долго гладила его по голове твердой от мозолей ладонью. Вытирая слезы, что-то говорила ему о войне. И все просила, чтобы он никуда не ходил, пожалел ее, старенькую, и сидел дома...
Ваня не выдержал. С приближением темноты он уже стоял за углом соседнего сарая и наблюдал за своей хатой. Зыбкий синий воздух пестрел от хлопьев падающего снега. Во дворе было пусто.
Цыганок уже собрался метнуться к окну, - надо было посмотреть, что делается в хате, - как вдруг к ним во двор вошел соседский мальчонка Петька. Покачиваясь, как утенок, он поднялся на крыльцо, открыл дверь и исчез в темноте сеней. Вскоре он вышел с утюгом, сквозь отверстия которого рубиново горели угли. Чтобы закрыть дверь за мальчонкой, на крыльцо вышла бабушка.
- Баба, а ты что мне дашь? - услышал Ваня Петькин голос. - Тогда я тебе чего-то скажу, а?
- А что же я тебе дам, дитятко? - ответила бабушка. - Нету у меня ничего.
- Ладно, я тебе задаром скажу... Немец убил мою собачку...
- О боже! Беда какая!
- Я его похоронил в саду под забором, - с горечью в голосе сказал Петька. - Только ты, баба, никому-никому!
- Ага, мой умница! Я - никому. А ты уж так не убивайся. Будет еще у тебя собачка.
- Не-а, такой больше не будет, - с печалью сказал Петька и направился к калитке. - Я к тебе, баба, и завтра приду...
- Приходи, золотко, приходи, - ответила бабушка и убавила голос: Подумать только, малый совсем еще, а и у него свое горе...
Хлопнула дверь. Ваня подождал, пока Петька зайдет в свою хату, подбежал к окну и осторожно заглянул в оттаявшее от тепла стекло.
Бабушка была одна. Она сидела на низенькой скамеечке и чистила картошку. Весело горели в печи дрова.
Цыганок быстро поднялся на скрипучее крыльцо и вошел в черные сени. Из темноты на него дохнуло знакомым запахом кислой капусты и тонким ароматом лекарственных трав, висевших под потолком. Волнуясь, Ваня нащупал щеколду и потянул тяжелую дверь.
- Авой! - выпустила нож из рук бабушка. - Ванечка, дитятко мое!.. А я уж думала, думала... А я уж все глаза выплакала.
Ваня бросился к бабушке и крепко обнял ее. Причитая, от радости не чувствуя ног, бабушка забегала от печи к столу, собирая немудреный ужин.
Ваня разделся, помыл руки и взялся за деревянную ложку. С наслаждением хлебал кислые щи, а бабушка сидела напротив и рассказывала, как немцы при обыске перевернули в хате все вверх дном. Со скорбью говорила о войне, о той страшной беде, какую она принесла людям. И все просила Ваню больше никуда не ходить из дому, "не делать вредительства проклятым фашистам, потому как шутки с ними дюже поганые". Упрашивала быть умным и послушным, как все дети. Все было, как в Ванином сне.
Цыганок слушал старуху, кивал в знак согласия головой, а сам не сводил глаз с окна, остерегаясь, чтобы внезапно не налетели немцы. А бабушка говорила, говорила. Вздыхала, всхлипывала. И все просила не оставлять ее одну...
- Не надо, баб, - опустил голову Ваня. - Когда-нибудь я тебе все расскажу. А теперь не могу... Ты только не плачь, баб. Понимаешь, елки зеленые, надо идти мне. Кроме шуток...
Ваня сорвал с гвоздя свое залатанное пальто. "Засиделся, елки зеленые! Если дознается Цапля - ну и будет! - подумал он, торопливо одеваясь. - А может, Андрей уже искал меня? Вдруг задание какое. Надо быстрей отсюда".
Сжав зубы, стараясь не слушать плач бабушки, Ваня шагнул к порогу.
- Пошел я, - глухо, не оборачиваясь, сказал он. - До свидания, баб.
Стукнула дверь в сенях. Послышались шаги. Чья-то рука шарила в поисках щеколды.
Ваня побледнел, отскочил за печь.
Дверь распахнулась.
На пороге стоял, жмурясь от света, Гриша Голуб.
- Что, не узнаешь? - засмеялся он, протягивая опешившему Цыганку руку. - А я к тебе ночевать пришел. Ночь пересплю, а завтра домой...
Бабушка вскочила из-за стола, радостно засуетилась.
- И правда, Ванечка! Переночуй с Гришей дома. Ну, куда ты, голубок, на ночь глядя засобирался? Я вам сейчас постелю, да и спите себе на здоровье...
И словно вопрос этот был уже решен, старуха достала из комода одеяло и ушла в соседнюю комнату. Ваня переминался с ноги на ногу, нерешительно комкал шапку в руках.
- Не знаю, Гришка... Я... Я сам собрался идти ночевать на запасную квартиру. Пошли вместе. Ведь сам знаешь, Цапля приказал никому не заходить домой...
- А чего же ты зашел? - насмешливо сказал Гриша. - Брось, Цыганок, дрейфить! Все спокойно. Вторую неделю тихо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49