Горошина эта не дает Маше покоя.
Вчера, когда ей так плохо засыпалось, она говорила матери:
- Мамочка, горошину не зароют? Я не хочу... не хочу, чтобы ее - в землю.
* * *
Стал шутя пороть Машку, хлопать по попке. Мама говорит:
- Пожалуйста, не делай ей перед сном такой массаж.
И стала "спасать" Машку, отбирать ее от меня. А Машка отбивается от мамы и кричит:
- Хочу массаж! Хочу массаж!..
22.10.59.
Утром я позвал ее: приделывали электрический фонарик к велосипеду. Ах, сколько радости может доставить такая пустяковина трехлетнему человеку! Бегала, ликовала:
- Бабушка! Бабушка! Посмотри!..
24.10.59.
Третьего (или четвертого) дня бабушка ходила в аптеку. Вернулась, о чем-то громко говорит Маше, и вдруг слышу радостный Машкин голос:
- Папа! Папа! Алеша! Алешенька! Там снег! Там снег был!
Ворвалась ко мне:
- Снег был! Алеша, снег был!
- Где?
- На улице снег был.
Потом убежала. Слышу - в столовой передвигает стулья. Понял, что не может не посмотреть на снег. Так и есть: вскарабкалась на стул и смотрит.
* * *
- Хочу твою книжку почитать.
- Какую книжку?
- "Амба-Хамба".
- Какую?
- "Амба-Хамба"!
Не сразу я понял, что так трансформировалось немецкое "Bruderchen Vierbein". Но теперь эта книга так и называется у нас: "Амба-Хамба".
За окном зима. Белые-белые крыши, белые полоски на карнизах, на трубах, на всех выступах...
А мы сидим дома, хвораем.
* * *
Плохо это или хорошо, а надо признаться, что Машка не очень любит, когда ей читают.
Она до сих пор не знает всей истории Дюймовочки, хотя персонаж этот уже давно - года полтора, если не два - один из любимейших у нее. Я несколько раз начинал читать ей эту андерсеновскую сказку и - бросал на второй или третьей странице. То же и с "Огнивом". А пересказ "Огнива" слушает с наслаждением.
В чем же дело? Прежде всего - в языке этих сказок. Написаны они или переведены так витиевато, вычурно, с таким количеством старомодных слов, выражений и оборотов, что, когда читаешь, приходится то и дело "переводить" на ходу эти архаизмы и непонятности. Может быть, этого делать не стоит? Ребенок должен знать язык во всем его многообразии - в старину его и новизну. Но это относится к первоклассному, неоспоримо хорошему, к прекрасному, а все ли, что мы даем детям, заслуживает такой оценки?
И еще одно: возраст! Андерсен не для трехлетних! Я впервые услышал "Огниво" (именно услышал, а не прочел, то есть получил облегченный, приспособленный к моему тогдашнему пониманию вариант), когда мне было шесть лет или около этого.
А слушать Машка готова без конца. Устный рассказ отличается от рассказа написанного и опубликованного тем, что он всегда приспосабливается к слушателю, к его возможностям, опыту, степени сообразительности и так далее. Приспособление это происходит, вероятно, даже бессознательно: рассказчик чувствует, понимают его или нет, и на ходу меняет лексику, упрощает обороты, укорачивает фразу, растолковывает непонятное...
Даже стихи Машка не очень внимательно слушает. То есть хочу сказать, что в смысл того, что ей читают, она не слишком вникает. Но от звонкого стиха, как от музыки, никогда не откажется.
Чужих стихов почти не знает, зато свои читает часто и с удовольствием. Это вообще нечто непередаваемое. Читает она с пафосом, меняет размеры. Записать, к сожалению, эти стихи невозможно, тут нужен магнитофон. Рифмы она не всегда находит, но ритма не меняет, пауз не делает, продолжает декламацию.
Мама слушает ее обычно с некоторым даже страхом.
Я говорю:
- Все дети в этом возрасте талантливы.
Мама говорит:
- Нет, не все.
Ни она, ни маленькие братья ее, ни Гетта стихов в детстве не сочиняли. Достоверный свидетель тому - моя милая теща - Любовь Ивановна. Не витийствовала, насколько мне помнится, и племянница моя Иринка.
Почему это нас беспокоит?
А потому, что - не растет ли в нашем доме еще один литератор?
* * *
Не гуляет Машка. А сегодня опять тепло. Зима, которая постояла на дворе несколько дней, кончилась, объявила себя несостоявшейся. Сегодня 6 градусов выше нуля.
Машка спит.
Мама в аптеке.
Бабушка ходит на цыпочках.
Папа работает.
29.10.59.
...Нельзя пугать ребенка. Вот она боится темноты, боится ходить вечером через коридор, боится оставаться одна в комнате. Кто-то напугал ее. Впрочем, шутя, бывало, и я нагонял на нее страх:
- Ой, медведь лезет!..
А представления о мире у нее таковы, что она под влиянием одной интонации может поверить, что под диваном у меня вдруг оказался медведь.
30.10.59.
...Новая игра. Маша - это заводная кукла. Аннабелла. Я завожу ее где-то на спине:
- Трк-трк.
И кукла начинает ходить. Делает это она изящно и в то же время скованно, движения плавные и деревянные.
Поворачиваю другой рычажок:
- Трк.
И кукла начинает танцевать и петь.
Самое смешное - когда я ее кладу на спину и кукла закрывает глаза. Она их не просто закрывает, а сжимает с силой, вся морщится при этом.
Нажимаю ей на живот, и кукла говорит:
- Ма. Ма.
Еще нажимаю:
- Па. Па.
Еще.
- Ба. Ба. Шка.
* * *
Никак не отучить ее от "можу" и "не можу" (вместо "могу" и "не могу"). Вместо "почему" то и дело говорит "зачем".
Говорю ей:
- Я не хочу дальше играть.
- Зачем не хочешь?
Стоит взглянуть на нее осудительно, и сразу же спохватится, поправит себя:
- Почему не хочешь?
* * *
Играли в доктора. Доктором была Маша, я был больной.
С упоением лечила меня, выслушивала, выстукивала, говорила "дышите", "не дышите", делала уколы, капала в нос - понарошку, но из настоящей пипетки.
Я у нее спрашиваю:
- Доктор, скажите, я поправлюсь?
- Нет, не поправитесь, - заявляет доктор.
Меня это как-то по-серьезному огорчило и даже рассердило.
- Как не поправлюсь? Зачем же вы тогда ходите ко мне и лечите меня, если я не поправлюсь?
- Я потом еще приду.
- Вылечите меня? Поправлюсь я?
- Нет.
Я понял, в чем дело: боится, что, если я поправлюсь, ей нечего будет делать и игра прекратится.
Но, видя мое огорчение и возмущение, она говорит:
- Сейчас поправитесь, а потом, когда я приду, опять заболеете.
* * *
Только что бабушка водила Машку в ванную мыться перед дневным сном. Вытирала ей физиономию. Машка спрашивает:
- Губки сухие?
- Сухие.
- Непохоже.
Мы все смеемся и умиляемся, и вот уже даже в тетрадь это событие попадает, но по существу это совсем не то, что должно попадать в эту тетрадь.
Случаи, когда Маша взросличает, не самые интересные. Ведь это - прямое подражание маме, обезьянство чистой воды и самодеятельности, творчества здесь - ни на копейку.
* * *
Стучит в дверь:
- Тук-тук.
- Кто там?
Басом:
- У-го-мон. Кто у вас здесь не спит?
- Я не сплю.
Входит:
- Я сейчас буду вас угоманивать. Я вас угомоню.
* * *
А вчера пришла, просит дать какую-нибудь книгу.
- Папа, дай книжку. Пожалуйста. Я без спросу не хочу брать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78