А штука вся в том, что пропавшая, за которой мы следили два года назад, как-то связана с литературными кругами, в ваш Дом литераторов часто заглядывала.
- Интересно. Так, может быть, я её знаю?
- Не исключено.
- А чей был заказ на наблюдение за ней?
- Мужа, конечно. Большой деловой человек... Известное дело, времени и сил на молоденькую жену не хватает, и семь дней мои люди пасли её по Москве... А теперь, оказывается, она-то и пропала! Допивай кофе, она уже здесь. - Муравьев показал на экран монитора.
- А почему она к вам обратилась, а не в милицию? И почему муж сам не пришел?
Муравьев только руками развел.
В кабинет вошла полная преклонного возраста женщина в добротном, но старомодном пальто. Остановив её попытку тут же заговорить о своем несчастье, Муравьев представил Андрея как своего помощника, спросил, не желает ли посетительница выпить кофе или чаю. Но та ответила:
- Только что звонили из фирмы хозяина. С часу на час ожидают прибытия Леонида Евгеньевича.
- Тогда не до чая, - сказал Муравьев, вставая, - поехали к вам, Вера Даниловна.
Важин решил, что Виктор хочет встретиться с мужем пропавшей, но оказалось - наоборот.
Сидя на заднем сиденье в "Жигулях" Муравьева, Важин присматривался к Вере Даниловне, отметив в её лице ту особую простоту, что заранее располагает к доверию.
Постояв немного в заторе при съезде с Садового кольца, они через три минуты были на месте. Не мог удержаться, чтобы не приостановиться, не поднять голову. На крыше дома, сбоку, не в центре, была надстроена нежилая ажурная башенка, явно с декоративными целями. Эпоха...
- Люблю добротные здания, - сказал Важин.
- Сейчас твоя любовь значительно усилится, - заметил Муравьев, входя в подъезд, и тихо добавил: - Не расслабляйся! Первое впечатление в нашем деле великая вещь.
Такого размаха в планировке подъездов Важин не видел давно. Поднявшись на этаж, они походили по трем холлам, осмотрели две лестничные клетки, при этом Муравьев то и дело сдерживал Веру Даниловну, порывавшуюся начать говорить. Раздеваясь в прихожей, Виктор Степанович сказал, обращаясь к хозяйке:
- Поправляйте меня и дополняйте. Итак, вы говорите, что в квартире пять комнат. - Он открыл первую дверь. - Это, вероятно, для шоферов и охраны. А тут, думаю, вы обитаете, Вера Даниловна. И горничная... Как ее? Софья?
- Софи, - поправила домоправительница, сделав на "и" ударение.
Муравьев хмыкнул и продолжал:
- Здесь столовая. Приятная столовая, - отметил он, заглянув за дверь, бросив взгляд на хрустальную люстру. - Дальше - кабинет хозяина. Заперт, что и естественно. А вот то, что нам нужно... Значит, вы говорите, что Мария Олеговна была домашним секретарем Блинова?
- Была, - горестно покачала головой Даниловна. - Думаете, уже "была"?
- Ничего я не думаю, - недовольно проворчал Муравьев. Он обходил комнату, внимательно разглядывая предметы. - Нечто среднее между будуаром и вычислительным центром, - оценил он обстановку и подобрал с пола клубок шерсти. - Вы ничего здесь не трогали?
- Боже упаси! Все так три недели и разбросано.
"Ого, три недели!" - подумал Важин и взглянул на Муравьева. Тот продолжал расспрашивать:
- А как она в жизни? В плане опрятности? Может быть, это нормально, что ящики выдвинуты и нитки разбросаны? Кстати, хотелось бы взглянуть на её фотографию.
- Вообще-то Софи не велено было здесь убираться, - оправдываясь за беспорядок, ответила Даниловна. - Сейчас я альбом принесу.
Отобрав несколько фотографий пропавшей хозяйки, Муравьев спросил:
- А это, насколько я понимаю, Блинов? Серьезная личность. И эту карточку я на день заберу. Не волнуйтесь, все будут целы.
- Позволь мне взглянуть, - попросил Важин.
- Потом, потом, - торопясь с главным, ответил сыщик. - Так, теперь о хозяине. Вы говорите, он за границей?
- В Австрии, - подтвердила Даниловна.
- А вчера вроде был в Австралии, - улыбнувшись, сказал Муравьев.
- Да? - удивилась Даниловна. - Я их путаю без конца. Да и какая тут разница?
- Разница в самом деле невелика, - задумчиво произнес Муравьев. - И зачем он туда поехал - тоже пока неважно. Важно то, что он скоро вернется. Вернется, вызовет милицию, те детально пощупают... Так что не будем трогать компьютер, поскольку на клавишах могут остаться чьи-то отпечатки... А если он не будет в милицию заявлять? - Муравьев резко повернулся к Даниловне. - Может такое быть? Вот вы. Почему вы не обратились в милицию? Почему вообще так поздно спохватились?
- Потому что Соловьев запретил.
Я сразу позвонила на фирму, там мне сказали, что не надо раньше времени панику поднимать. А Соловьев так и сказал, чтоб до приезда Блинова я ни о какой милиции и не думала! И потом, он сказал, что там меня и слушать не будут. Кто я такая? Заявление от мужа потребуют.
- Тогда зачем к нам обратились?
Даниловна долго не отвечала, отвернулась, прикладывала платочек к глазам.
- Так ведь никто ничего не делает! - наконец вырвалось у нее. - Надо же что-то делать, ведь человек среди бела дня бесследно исчез! И одна я, как на грех. Даже посоветоваться не с кем...
- Софи в отпуске, вы говорили? А охрана?
- Охрана, как всегда при отъездах хозяина, снимается. На фирме тоже дел много.
- То есть тогда вы были вдвоем?
- В том-то и дело. В тот день приехал шофер, ну наш Николаич. Повез меня за продуктами. Специально приехал, чтобы помочь.
- Помог, - кивнул Муравьев. - Хорошо, вернулись вы, а Марии Олеговны нету. Что дальше?
- Мы с Николаичем стали ждать.
Ему тоже сразу на фирму не хочется возвращаться, лучше здесь посидеть.
- А почему сразу ждать? - спросил Муравьев, осматривая флакончики на трюмо. - Что вас насторожило? Может, Мария Олеговна к подруге поехала? Или в парикмахерскую?
- Мы так и решили. Телевизор включили, чайник поставили. Потом Николаич уехал, а ночью-то я и заволновалась.
- А раньше Мария Олеговна часто ночевала вне дома? - спросил Важин, которому надоело молчать.
- Бывало, - сказала Даниловна. - Но всегда или мужа, или меня предупреждала об этом.
- Так кто она Блинову все-таки? Жена или секретарша? - спросил Муравьев.
- Днем - секретарша, ночью - жена, - мудро ответила домоправительница, видимо, повторяя чьи-то слова.
Осмотрев комнату пропавшей хозяйки, все перешли на кухню. Даниловна поставила на плиту чайник, ловко накрыла на стол. Разговор принял менее официальный характер.
По мере рассказа домработницы о пропавшей тут же искали телефоны, обзванивали подруг и знакомых Марии Олеговны, даже в Мюнхен её родителям дозвонились. Разговаривали с её матерью, представившись сотрудниками ОВИРа, якобы уточняющими, выезжала ли по их вызову дочь в Мюнхен в прошлом году. Узнали, что да, выезжала. А в этом году? В этом году, был ответ, пока не собирается.
Даниловна, слушая все эти телефонные разговоры, мялась в какой-то нерешительности, а потом сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44