В наших тюрьмах полно несчастных мужчин и женщин, которых приходится изолировать ради защиты собственности и здравого смысла. Это люди, которые не могут держать при себе свои руки, несчастные клептоманы, у которых эта дурная наклонность получила развитие.
Второй тип – это люди, которые украли – или чаще растратили – деньги раза или два раза в жизни. Они попали на такую работу, где через их руки проходят деньги, или где можно легко подделать бухгалтерские документы. Всего раз или два они не устояли перед ужасным соблазном и сбежали с деньгами, которые получили в банке. Их действия не так бессмысленны или непредумышленны, как у воров первого типа, но часто они импульсивны, совершаются под влиянием момента или по крайней мере не планируются и не готовятся по-настоящему заранее.
Я ждала, уже зная, что последует дальше.
– Третью группу составляют умные, знающие воры. Они совершенно безнравственны, то есть признают за собой право жить так, как считают нужным, и только так. Обычно они вырабатывают какую-то особую линию поведения и её придерживаются. На этом их и ловят. Но иногда они оказываются слишком умны для нас и остаются на воле, продолжая делать свое дело. Поэтому первое, что спросит любой полицейский: к какой категории отнести твой случай?
– Да, я понимаю, – протянул Марк. – Вполне естественно классифицировать преступников. Но я думаю, что если вы попытаетесь сразу и строго отнести Марни к какой-то группе, то совершите трагическую ошибку.
– Может быть, не возражаю. Но ты говоришь о психиатрической помощи. Я видел, какие удивительные вещи делал психоанализ с клептоманами, с женщинами того сорта, которые, войдя в магазин, не могут не стащить двадцать три бутылки томатного соуса или двадцать сбивалок для яиц, или ещё что-то, столь же ненужное. Эти женщины больны, у них психоз. Таких не всегда можно вылечить, но стоит попытаться. Как подогнать под это миссис Ротлэнд? Почему, например, ты решил, что она нуждается в лечении ещё до того, как узнал обо всех этих кражах?
Опять пошел дождь, холодный ветер собирал надо мной настоящую тучу. Марк сказал:
– После нашей свадьбы она ужасно… терзалась – вот лучшее слово, которое я могу подобрать. По-видимому, её мучили вина и страх. Иногда она обращала его даже на меня. Должно быть, это очень глубоко сидело в её сознании, потому что она без конца повторяла, что мне вообще не следовало на ней жениться. Я думаю, то, что она призналась мне во всем недавно ночью, является прямым следствием визитов к психоаналитику.
Ну и хитер же он! Но Уэстерман не попался на удочку.
– Все ли ты знаешь о её прошлом, Марк? Она с тобой до конца откровенна?
– Она стала более откровенной. Ее родители рано умерли, и воспитывалась она ужасно.
– Имела судимости?
– Нет, насколько я знаю. Я постарался обстоятельно её расспросить.
– Ну ладно, это мы проверим. Она не знает, зачем ты меня пригласил?
– Пока нет.
По окну опять пробежала тень. Уэстерман принялся ходить из угла в угол.
– Знаешь, что меня действительно беспокоит в твоей истории, и что насторожит моего преемника? Ведь все кражи были подготовлены самым тщательным образом. Это тебе не девчушка на кассе, не устоявшая перед шелестом купюры. Ведь в каждом случае твоя жена устраивалась на работу под чужой фамилией. То есть заранее готовилась к преступлению.
– Я же говорю, у неё не в порядке с психикой.
– Из-за чего? Были причины?
– Пока не знаю. Возможно, скажет психиатр.
– Скажи, Марк, ты не обманываешь сам себя?
– На этот риск мне приходится идти.
– Но вряд ли полиция станет рисковать с такой же готовностью.
– Знаю, но ведь сегодня я говорю с вами, как со старым другом.
– И именно как друг я стараюсь помочь тебе взглянуть на положение открытыми глазами.
– А вы считаете, я ничего не вижу?
– Не знаю. Возможно, и не видишь.
Похоже, оба замолчали, чтобы успокоиться.
– Слушайте, Хэмфри, если бы вы оказались в моем положении и были уверены, что факты таковы, как я их изложил. Что бы вы сделали?
– У вас есть только два выхода. Самый простой – прийти с женой в наш полицейский участок. Инспектора Бреворд очень разумный и культурный человек; и пусть твоя жена сделает чистосердечное признание. Одновременно объясни, что ты готов вернуть все деньги. Ей предъявят обвинение в обычном порядке, вызовут к судье, который либо рассмотрит дело в сокращенном виде, либо, если потребует обвинение, вынесет дело в суд. В любом случае найми первоклассного адвоката, пусть он нажмет на все смягчающие вину обстоятельства, а их немало: добровольное и чистосердечное признание, явка в полицию с повинной, готовность вернуть все украденные деньги, глубокой и искреннее раскаяние подсудимой, молодой, только что вышедшей замуж женщины, первая судимость и так далее. Все это прозвучит совсем неплохо. Если попадется порядочный судья, а среди них большинство будут только рады возможности показать свою человечность, – твою жену, признавшую себя виновной перед законом, призовут соблюдать общественный порядок и сразу же освободят.
– Сколько у неё шансов?
– Ну, думаю, больше пятидесяти. Но если к тому времени она ещё окажется в положении, я бы поставил один к четырем, что до приговора вообще не дойдет.
Я шевельнутся не могла от холода.
– Но дело получит огласку, – сказал Марк. – И все переживания, связанные о судебным процессом… Какой ещё есть выход?
– Без явки в полицию… Но это гораздо сложнее. Нанести частные визиты в каждую из трех фирм, которые лишились своих денег, выразить глубокое сожаление по поводу неприятностей, которые она на них навлекла, показать её искреннее раскаяние и так далее, и так далее, и во время этого разговора вручить им чек на украденную сумму и попросить в качестве особого одолжения, чтобы они отказались от своего обвинения в полиции.
– Мне это кажется не так страшным.
– Может быть, но понадобится немалая ловкость. В первом случае ты будешь зависеть от решения одного человека – судьи, которому попадет её дело. Это рискованно, согласен; он может посчитать нужным наказать её в назидание другим; но такой риск я бы пошел. Во втором случае ты будешь зависеть от трех советов директоров. Если они честные люди, то возьмут деньги и закроют дело, хотя могут возникнуть затруднения. Но если среди директоров попадется хоть один мстительный тип, тебе нечего будет возразить, когда он скажет: «Благодарю вас, деньги я, конечно, возьму, но обвинения своего не сниму. У нас были такие расходы и такие неприятности, и ради других людей, ради наших клиентов, ради всего нашего предприятия мы должны наказать эту женщину, чтобы другим неповадно было». На свете много моралистов. А если так случится, твоя жена предстанет перед судом, и ни нам, ни судье не удастся её отстоять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Второй тип – это люди, которые украли – или чаще растратили – деньги раза или два раза в жизни. Они попали на такую работу, где через их руки проходят деньги, или где можно легко подделать бухгалтерские документы. Всего раз или два они не устояли перед ужасным соблазном и сбежали с деньгами, которые получили в банке. Их действия не так бессмысленны или непредумышленны, как у воров первого типа, но часто они импульсивны, совершаются под влиянием момента или по крайней мере не планируются и не готовятся по-настоящему заранее.
Я ждала, уже зная, что последует дальше.
– Третью группу составляют умные, знающие воры. Они совершенно безнравственны, то есть признают за собой право жить так, как считают нужным, и только так. Обычно они вырабатывают какую-то особую линию поведения и её придерживаются. На этом их и ловят. Но иногда они оказываются слишком умны для нас и остаются на воле, продолжая делать свое дело. Поэтому первое, что спросит любой полицейский: к какой категории отнести твой случай?
– Да, я понимаю, – протянул Марк. – Вполне естественно классифицировать преступников. Но я думаю, что если вы попытаетесь сразу и строго отнести Марни к какой-то группе, то совершите трагическую ошибку.
– Может быть, не возражаю. Но ты говоришь о психиатрической помощи. Я видел, какие удивительные вещи делал психоанализ с клептоманами, с женщинами того сорта, которые, войдя в магазин, не могут не стащить двадцать три бутылки томатного соуса или двадцать сбивалок для яиц, или ещё что-то, столь же ненужное. Эти женщины больны, у них психоз. Таких не всегда можно вылечить, но стоит попытаться. Как подогнать под это миссис Ротлэнд? Почему, например, ты решил, что она нуждается в лечении ещё до того, как узнал обо всех этих кражах?
Опять пошел дождь, холодный ветер собирал надо мной настоящую тучу. Марк сказал:
– После нашей свадьбы она ужасно… терзалась – вот лучшее слово, которое я могу подобрать. По-видимому, её мучили вина и страх. Иногда она обращала его даже на меня. Должно быть, это очень глубоко сидело в её сознании, потому что она без конца повторяла, что мне вообще не следовало на ней жениться. Я думаю, то, что она призналась мне во всем недавно ночью, является прямым следствием визитов к психоаналитику.
Ну и хитер же он! Но Уэстерман не попался на удочку.
– Все ли ты знаешь о её прошлом, Марк? Она с тобой до конца откровенна?
– Она стала более откровенной. Ее родители рано умерли, и воспитывалась она ужасно.
– Имела судимости?
– Нет, насколько я знаю. Я постарался обстоятельно её расспросить.
– Ну ладно, это мы проверим. Она не знает, зачем ты меня пригласил?
– Пока нет.
По окну опять пробежала тень. Уэстерман принялся ходить из угла в угол.
– Знаешь, что меня действительно беспокоит в твоей истории, и что насторожит моего преемника? Ведь все кражи были подготовлены самым тщательным образом. Это тебе не девчушка на кассе, не устоявшая перед шелестом купюры. Ведь в каждом случае твоя жена устраивалась на работу под чужой фамилией. То есть заранее готовилась к преступлению.
– Я же говорю, у неё не в порядке с психикой.
– Из-за чего? Были причины?
– Пока не знаю. Возможно, скажет психиатр.
– Скажи, Марк, ты не обманываешь сам себя?
– На этот риск мне приходится идти.
– Но вряд ли полиция станет рисковать с такой же готовностью.
– Знаю, но ведь сегодня я говорю с вами, как со старым другом.
– И именно как друг я стараюсь помочь тебе взглянуть на положение открытыми глазами.
– А вы считаете, я ничего не вижу?
– Не знаю. Возможно, и не видишь.
Похоже, оба замолчали, чтобы успокоиться.
– Слушайте, Хэмфри, если бы вы оказались в моем положении и были уверены, что факты таковы, как я их изложил. Что бы вы сделали?
– У вас есть только два выхода. Самый простой – прийти с женой в наш полицейский участок. Инспектора Бреворд очень разумный и культурный человек; и пусть твоя жена сделает чистосердечное признание. Одновременно объясни, что ты готов вернуть все деньги. Ей предъявят обвинение в обычном порядке, вызовут к судье, который либо рассмотрит дело в сокращенном виде, либо, если потребует обвинение, вынесет дело в суд. В любом случае найми первоклассного адвоката, пусть он нажмет на все смягчающие вину обстоятельства, а их немало: добровольное и чистосердечное признание, явка в полицию с повинной, готовность вернуть все украденные деньги, глубокой и искреннее раскаяние подсудимой, молодой, только что вышедшей замуж женщины, первая судимость и так далее. Все это прозвучит совсем неплохо. Если попадется порядочный судья, а среди них большинство будут только рады возможности показать свою человечность, – твою жену, признавшую себя виновной перед законом, призовут соблюдать общественный порядок и сразу же освободят.
– Сколько у неё шансов?
– Ну, думаю, больше пятидесяти. Но если к тому времени она ещё окажется в положении, я бы поставил один к четырем, что до приговора вообще не дойдет.
Я шевельнутся не могла от холода.
– Но дело получит огласку, – сказал Марк. – И все переживания, связанные о судебным процессом… Какой ещё есть выход?
– Без явки в полицию… Но это гораздо сложнее. Нанести частные визиты в каждую из трех фирм, которые лишились своих денег, выразить глубокое сожаление по поводу неприятностей, которые она на них навлекла, показать её искреннее раскаяние и так далее, и так далее, и во время этого разговора вручить им чек на украденную сумму и попросить в качестве особого одолжения, чтобы они отказались от своего обвинения в полиции.
– Мне это кажется не так страшным.
– Может быть, но понадобится немалая ловкость. В первом случае ты будешь зависеть от решения одного человека – судьи, которому попадет её дело. Это рискованно, согласен; он может посчитать нужным наказать её в назидание другим; но такой риск я бы пошел. Во втором случае ты будешь зависеть от трех советов директоров. Если они честные люди, то возьмут деньги и закроют дело, хотя могут возникнуть затруднения. Но если среди директоров попадется хоть один мстительный тип, тебе нечего будет возразить, когда он скажет: «Благодарю вас, деньги я, конечно, возьму, но обвинения своего не сниму. У нас были такие расходы и такие неприятности, и ради других людей, ради наших клиентов, ради всего нашего предприятия мы должны наказать эту женщину, чтобы другим неповадно было». На свете много моралистов. А если так случится, твоя жена предстанет перед судом, и ни нам, ни судье не удастся её отстоять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68