Узел же не хотел вмешиваться в крупные перемены своей среды обитания, покуда мог этого избежать.
Звезды за это время сдвинулись со своих мест относительно друг друга. Теперь наша М-2 оказалась ближайшей к Солнцу обитаемой системой. Те, которые находились еще ближе, не представляли такого интереса, поэтому их разве что навещали иногда. Бывало, пронесется мимо узел, живущий в открытом пространстве, да и только.
Для мифа, который мы творим, важно, что на планете возле М-2 жизнь была (по статистике, она в космосе встречается нечасто), а вот разумных видов так и не появилось. Они вообще исчезающе редки, потому каждый вдвойне дорог.
Солнце у себя над головой наш воображаемый человек увидел бы по-осеннему желтым, по-домашнему теплым. Обращались вокруг него не только планеты и спутники поменьше, но и огромные искусственные структуры. Издалека они казались паутиной (а звезды — нанизанными на ее нити каплями росы), а на самом деле были по большей части силовыми полями. Они собирали и фокусировали энергию, нужную Альфе, устремляли свой поиск в глубины космоса и атома, черпали из потока мыслей галактического мозга, а также делали еще много чего, не умещающегося в рамки мифа.
В них — не то чтобы в каком-то конкретном месте, а скорее во всем их хитросплетении — жила Альфа. И Странник тоже там жил до некоторого времени.
Представь себе величавый голос:
Добро пожаловать в бытие. Задача твоя велика и, может, статься, опасна. Готов ли ты?
Если Странник и помедлил с ответом (всего мгновение, не больше), то не из страха претерпеть вред, а из опаски его причинить.
Расскажи мне. Помоги мне понять.
Солнце…
Светило древней Земли, с тех пор как возникло, постоянно разогревавшееся, но способное сохранять стабильность еще миллиарды лет, пока не выжжет весь свой запас водорода и не превратится в красного гиганта. Однако же…
Быстрая серия подсчетов.
Да. Я вижу.
По превышении порога излучения гео- и биохимические циклы, поддерживающие на постоянном уровне температуру Земли, нарушатся. Вследствие потепления в атмосфере появится большее количество водяных паров, что приведет к парниковому эффекту. Облачный покров станет плотнее, альбедо1 возрастет, но это лишь отсрочит катастрофу. Молекулы воды, оказавшиеся выше облаков, под воздействием жестких лучей начнут превращаться в водород, улетучивающийся в космос, и кислород, связывающийся с различными веществами на поверхности Земли. Начнутся пожары, высвобождающие чудовищные объемы углекислого газа. Обнажившиеся из-за эрозии почв минералы будут нагреваться. Так наступит вторая фаза парникового эффекта. Придет время, когда до конца выкипит Мировой океан и останется голый шар, подобный Венере. Но задолго до того жизнь на Земле сохранится лишь в памяти квантового разума.
Когда наступит полное уничтожение жизни?
В срок порядка сотен тысяч лет.
Странника обожгла боль Кристиана Брэннока, родившегося на древней Земле и страстно любившего свою живую планету. Давным-давно его сознание влилось в колоссальную общность, а потом дробилось и делилось, пока его копии не наводнили весь галактический разум так же, как интеллекты миллионов других людей — незаметные, словно гены в человеческой плоти, но все же важные элементы единого целого.
Просмотрев свою базу данных, Альфа нашла запись о Кристиане Брэнноке и решила включить в сущность Странника именно его, а не кого-нибудь другого. Произошло это, ну, скажем так, интуитивно.
А точнее нельзя? — спросил он.
Нельзя, — ответила Альфа. — Слишком много непредсказуемых факторов. На запросы Гея если и отвечает, то уклончиво.
Геей в нашем мифе будут звать узел, расположенный в Солнечной системе.
А… мы что… так мало думаем о Земле?
Нам надо еще много о чем думать, верно? Гея могла бы в любой момент обратиться с просьбой об уделении особого внимания. Но ни разу не обращалась. Поэтому вопрос считался не имеющим большой важности. Земля людей хранится в нашей памяти. Что есть она ныне, как не планета, приближающаяся к постбиологической фазе развития? Да, действительно, она представляет для нас немалый интерес, поскольку спонтанно возникающие биомы крайне редки. Но Гея вела наблюдение и собирала информацию, доступную любому из нас по мере необходимости. В Солнечной системе посетители бывали нечасто, в последний раз — два миллиона лет назад. С тех пор Гея все больше удаляется от нашего сообщества, сеансы связи с ней становятся короткими и формальными. Правда, это не первый такой случай. Например, узел может погрузиться в философские рассуждения и хотеть, чтобы его не беспокоили до тех пор, пока он не будет готов вынести их на общее рассмотрение. В общем, Земля ничем не вызывала у нас беспокойства.
Я-то про нее не забыл бы, — шепнул Кристиан Брэннок.
И почему мы вдруг о ней вспомнили? — спросил Странник.
Нам пришло на ум, что Землю стоит спасти. Возможно, на ней есть нечто большее, чем Гея знает… или говорит нам. А если и нет — то спасем ее хотя бы из сентиментальных побуждений.
Ясно, — сказал Кристиан Брэннок.
Помимо того, мы можем получить новый опыт и создать прецедент, что потенциально гораздо более важно. Если разум способен сохраниться после гибели звезд, он должен пережить и всю Вселенную. Труды миллиардов, триллионов лет начнутся с небольшого эксперимента. Не провести ли его сейчас (а что значит слово «сейчас» для бессмертных существ, уже старых по геологическим меркам?) — на Земле?
Ничего себе, небольшой эксперимент, — пробормотал Странник: Кристиан Брэннок был в свое время инженером.
Ну, не очень небольшой, — согласилась Альфа. — Но, учитывая протяженность времени, у нас в распоряжении будут ресурсы всего нескольких звезд. Тем не менее, если мы не запоздаем с началом, перед нами откроется множество возможностей. Вопрос в том, как нам лучше всего действовать, а прежде всего — следует ли действовать вообще. Хочешь поискать на него ответ?
Да, — сказал Странник.
А Кристиан Брэннок крикнул:
Черт возьми, да, конечно!
В направлении Солнца полетел космический корабль. Лазерный двигатель, питаемый энергией звезды и управляемый сетью межпланетных сопряжений, разогнал его почти до скорости света. При необходимости к концу пути корабль мог затормозить, попутешествовать сколько надо, а потом без посторонней помощи — только чуть медленнее — вернуться обратно. Был он легкий, в криомагнитном поле у него лежал достойных размеров шарик антиматерии, а из полезной нагрузки имелась матрица, в которой работали программы Странника и хранилась достаточная база данных; еще одна такая же запасная; разнообразные сенсоры и эффекторы; несколько тел различной конфигурации, в которые Странник мог переносить свою сущность;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Звезды за это время сдвинулись со своих мест относительно друг друга. Теперь наша М-2 оказалась ближайшей к Солнцу обитаемой системой. Те, которые находились еще ближе, не представляли такого интереса, поэтому их разве что навещали иногда. Бывало, пронесется мимо узел, живущий в открытом пространстве, да и только.
Для мифа, который мы творим, важно, что на планете возле М-2 жизнь была (по статистике, она в космосе встречается нечасто), а вот разумных видов так и не появилось. Они вообще исчезающе редки, потому каждый вдвойне дорог.
Солнце у себя над головой наш воображаемый человек увидел бы по-осеннему желтым, по-домашнему теплым. Обращались вокруг него не только планеты и спутники поменьше, но и огромные искусственные структуры. Издалека они казались паутиной (а звезды — нанизанными на ее нити каплями росы), а на самом деле были по большей части силовыми полями. Они собирали и фокусировали энергию, нужную Альфе, устремляли свой поиск в глубины космоса и атома, черпали из потока мыслей галактического мозга, а также делали еще много чего, не умещающегося в рамки мифа.
В них — не то чтобы в каком-то конкретном месте, а скорее во всем их хитросплетении — жила Альфа. И Странник тоже там жил до некоторого времени.
Представь себе величавый голос:
Добро пожаловать в бытие. Задача твоя велика и, может, статься, опасна. Готов ли ты?
Если Странник и помедлил с ответом (всего мгновение, не больше), то не из страха претерпеть вред, а из опаски его причинить.
Расскажи мне. Помоги мне понять.
Солнце…
Светило древней Земли, с тех пор как возникло, постоянно разогревавшееся, но способное сохранять стабильность еще миллиарды лет, пока не выжжет весь свой запас водорода и не превратится в красного гиганта. Однако же…
Быстрая серия подсчетов.
Да. Я вижу.
По превышении порога излучения гео- и биохимические циклы, поддерживающие на постоянном уровне температуру Земли, нарушатся. Вследствие потепления в атмосфере появится большее количество водяных паров, что приведет к парниковому эффекту. Облачный покров станет плотнее, альбедо1 возрастет, но это лишь отсрочит катастрофу. Молекулы воды, оказавшиеся выше облаков, под воздействием жестких лучей начнут превращаться в водород, улетучивающийся в космос, и кислород, связывающийся с различными веществами на поверхности Земли. Начнутся пожары, высвобождающие чудовищные объемы углекислого газа. Обнажившиеся из-за эрозии почв минералы будут нагреваться. Так наступит вторая фаза парникового эффекта. Придет время, когда до конца выкипит Мировой океан и останется голый шар, подобный Венере. Но задолго до того жизнь на Земле сохранится лишь в памяти квантового разума.
Когда наступит полное уничтожение жизни?
В срок порядка сотен тысяч лет.
Странника обожгла боль Кристиана Брэннока, родившегося на древней Земле и страстно любившего свою живую планету. Давным-давно его сознание влилось в колоссальную общность, а потом дробилось и делилось, пока его копии не наводнили весь галактический разум так же, как интеллекты миллионов других людей — незаметные, словно гены в человеческой плоти, но все же важные элементы единого целого.
Просмотрев свою базу данных, Альфа нашла запись о Кристиане Брэнноке и решила включить в сущность Странника именно его, а не кого-нибудь другого. Произошло это, ну, скажем так, интуитивно.
А точнее нельзя? — спросил он.
Нельзя, — ответила Альфа. — Слишком много непредсказуемых факторов. На запросы Гея если и отвечает, то уклончиво.
Геей в нашем мифе будут звать узел, расположенный в Солнечной системе.
А… мы что… так мало думаем о Земле?
Нам надо еще много о чем думать, верно? Гея могла бы в любой момент обратиться с просьбой об уделении особого внимания. Но ни разу не обращалась. Поэтому вопрос считался не имеющим большой важности. Земля людей хранится в нашей памяти. Что есть она ныне, как не планета, приближающаяся к постбиологической фазе развития? Да, действительно, она представляет для нас немалый интерес, поскольку спонтанно возникающие биомы крайне редки. Но Гея вела наблюдение и собирала информацию, доступную любому из нас по мере необходимости. В Солнечной системе посетители бывали нечасто, в последний раз — два миллиона лет назад. С тех пор Гея все больше удаляется от нашего сообщества, сеансы связи с ней становятся короткими и формальными. Правда, это не первый такой случай. Например, узел может погрузиться в философские рассуждения и хотеть, чтобы его не беспокоили до тех пор, пока он не будет готов вынести их на общее рассмотрение. В общем, Земля ничем не вызывала у нас беспокойства.
Я-то про нее не забыл бы, — шепнул Кристиан Брэннок.
И почему мы вдруг о ней вспомнили? — спросил Странник.
Нам пришло на ум, что Землю стоит спасти. Возможно, на ней есть нечто большее, чем Гея знает… или говорит нам. А если и нет — то спасем ее хотя бы из сентиментальных побуждений.
Ясно, — сказал Кристиан Брэннок.
Помимо того, мы можем получить новый опыт и создать прецедент, что потенциально гораздо более важно. Если разум способен сохраниться после гибели звезд, он должен пережить и всю Вселенную. Труды миллиардов, триллионов лет начнутся с небольшого эксперимента. Не провести ли его сейчас (а что значит слово «сейчас» для бессмертных существ, уже старых по геологическим меркам?) — на Земле?
Ничего себе, небольшой эксперимент, — пробормотал Странник: Кристиан Брэннок был в свое время инженером.
Ну, не очень небольшой, — согласилась Альфа. — Но, учитывая протяженность времени, у нас в распоряжении будут ресурсы всего нескольких звезд. Тем не менее, если мы не запоздаем с началом, перед нами откроется множество возможностей. Вопрос в том, как нам лучше всего действовать, а прежде всего — следует ли действовать вообще. Хочешь поискать на него ответ?
Да, — сказал Странник.
А Кристиан Брэннок крикнул:
Черт возьми, да, конечно!
В направлении Солнца полетел космический корабль. Лазерный двигатель, питаемый энергией звезды и управляемый сетью межпланетных сопряжений, разогнал его почти до скорости света. При необходимости к концу пути корабль мог затормозить, попутешествовать сколько надо, а потом без посторонней помощи — только чуть медленнее — вернуться обратно. Был он легкий, в криомагнитном поле у него лежал достойных размеров шарик антиматерии, а из полезной нагрузки имелась матрица, в которой работали программы Странника и хранилась достаточная база данных; еще одна такая же запасная; разнообразные сенсоры и эффекторы; несколько тел различной конфигурации, в которые Странник мог переносить свою сущность;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35