Мы молчали. Стукнув об пол молотом, я приложил к губам рог и долго пил из него. Одна из служанок захныкала, но Рагнильда, хоть и шепотом, так сурово одернула ее, что услышал и я:
— Тише! Бедняга не в своем уме, но он не причинит нам вреда.
Я был согласен с нею, хотя последние ее слова и вызывали у меня кое-какие сомнения. Устами человека безумного могут говорить боги, а богам не всегда следует доверять. Кроме того, безумец может стать берсерком, а если на нем лежит тяжкое проклятие, оно может перейти и на нас.
Он сидел, глядя прямо перед собой, а я, погрузившись в размышления, поймал на себе несколько блох и раздавил их. Заметив это, Джеральд со страхом спросил, много ли у нас здесь блох.
— Конечно, много,-ответила Торгунна. — А у тебя разве нет?
— Нет. — Он криво улыбнулся. — Пока нет.
— Ах! — вздохнула она. — Значит, ты болен.
Она рассуждала вполне здраво. Я понимал ее мысль, как понимали ее и Рагнильда и Хельги. Раз человек так болен, что на нем даже нет блох, значит, естественно, он должен заговариваться. Я было забеспокоился, не перейдет ли это на нас, но потом решил, что вряд ли. У него ведь что-то с головой, возможно, от удара, который ему нанесли. Во всяком случае, раз дело происходит на земле, а не в небесах, мы сумеем с ним справиться.
Как годи, то есть как старейшине, который приносит жертвы, мне было невыгодно прогонять незнакомца. Более того, если он сумеет раздобыть побольше этих огненных палочек, можно будет наладить выгодную торговлю. Поэтому я велел Джеральду ложиться спать. Он было запротестовал, но мы силой уложили его в постель, где он, утомившись за день, вскоре уснул. Торгунна сказала, что присмотрит за ним.
На следующий день в благодарность за найденный лес и дабы уберечь себя от проклятия, которое могло лежать на Джеральде, я решил принести в жертву лошадь. Конечно, я выбрал старую и ни на что не годную. А кроме того, мы давно уже не лакомились свежим мясом. Джеральд весь день в задумчивости бродил по двору, но, входя в дом, чтобы поужинать, я услышал, что он и моя дочь смеются.
— Тебе, видно, лучше, — заметил я.
— Да… Ведь могло быть и хуже. — Заметив, что керлы положили на козлы доску, которая служила столом, Джеральд сел возле меня. Служанки внесли еду.
— Меня всегда привлекали времена викингов, — сказал гость, — делать же кое-что я умею.
— Что ж,-ответил я,-коли у тебя нет своего дома, можешь жить у нас.
— Я умею работать, — перебил он меня. — Вам не придется кормить меня даром.
И я понял, что он действительно пришел издалека, ибо какой вождь станет батрачить на чужой земле? И все же вел он себя с непринужденностью, свойственной людям знатного происхождения, а по виду его было заметно, что он привык к хорошей еде. Правда, явился Джеральд без даров, но я не придал этому значения; в конце концов он потерпел кораблекрушение.
— Быть может, тебе удастся вернуться обратно в свои Соединенные Штаты, — сказал Хельги. — Снарядим корабль, и я тоже охотно посмотрю это королевство.
— Нет, — мрачно возразил Джеральд, — такой страны нет. Пока нет.
— Значит, ты продолжаешь утверждать, что пришел из завтра? — проворчал Сигурд. — Сумасшедший. Передай-ка мне лучше свинину.
— Продолжаю, — упрямился Джеральд. Теперь он был совершенно спокоен. — И могу это доказать.
— Не понимаю, где научился ты, пришелец из дальних краев, говорить на нашем языке, — заметил я.
Я ни за что не назову человека в глаза лжецом, разве только тогда, когда мы мирно похваляемся друг перед другом, но…
— В моей стране в мое время будут говорить по-иному, — ответил он, — а вот в Исландии язык мало изменялся с древних времен, и я научился ему по приезде сюда.
— Хоть ты и христианин, — сказал я, — но уж придется тебе потерпеть, когда мы нынче вечером будем совершать жертвоприношение.
— Мне все равно, — ответил он. — Боюсь, я никогда не был особенно ревностным христианином, и мне хотелось бы посмотреть на ваш обряд. А как вы это делаете?
Я объяснил ему, как на глазах у бога наношу лошади молотом удар по голове, потом перерезаю ей горло и ветками ивы разбрызгиваю кровь. Затем мы разделываем тушу и пируем на славу. Он поспешно произнес:
— Вот теперь я и смогу доказать, кто я такой. У меня есть оружие, которое убьет лошадь… вспышкой молнии.
— А что это такое? -заинтересовался я. Мы все столпились вокруг Джеральда, когда он вытащил из ножен кривую металлическую дубинку и показал ее нам. Меня, правда, взяло сомнение: лезвия у нее не было, и на вид она годилась, пожалуй, только для того, чтобы ударить по голове, но я понял, что сработал ее удивительно искусный мастер.
— Ладно, давай попробуем, — согласился я.
Он показал нам все, что было у него в карманах: несколько необычайно круглых монет с удивительно четкой надписью, маленький ключ, палочку с грифелем внутри, чтобы писать, и плоский кошелек, в котором было множество бумаг с какими-то знаками. Когда он торжественно заверил нас, что некоторые из них деньги, то все, даже Торгунна, расхохотались. Но лучше всего был нож: лезвие его пряталось в рукоятку. Увидев, как я обрадовался ножу, он подарил его мне — большая щедрость со стороны человека, потерпевшего кораблекрушение. Я сказал, что взамен дам ему одежду и добрый топор и жить он может у нас столько, сколько захочет. Нет, сейчас у меня нет этого ножа. Ты еще узнаешь почему. А жаль — это был отличный нож, хоть и совсем небольшой.
— А кем ты был до того, как стрела войны поразила твою страну? — спросил Хельги. — Купцом?
— Нет, — ответил Джеральд. — Я был… инженером… то есть я собирался им стать. Инженер строит дома, мосты, делает разные рабочие инструменты, прокладывает дороги… Это больше, чем просто мастеровой. Поэтому я и считаю, что здесь мои знания могут очень пригодиться. — В глазах его я снова увидел лихорадочный блеск. — Дайте мне время, и я стану королем!
— У нас в Исландии нет королей, — проворчал я. — Наши деды пришли сюда, чтобы избавиться от королей. У нас есть Тинг (8), где мы разбираем споры и принимаем законы, но каждый человек имеет право добиваться справедливости собственными силами.
— А если обидчик не согласен подчиниться? — епросил Джеральд.
— Тогда мы вспоминаем про кровную месть, — ответил Хельги и принялся рассказывать об убийствах, довершенных за последнее время. Глаза его горели. Джеральд смятенно вертел в руках пистолет. Так он называл свою дубинку, исторгавшую огонь.
— На тебе богатая одежда, — мягко заметила Торгунна. — Наверное, у твоей родни много земли.
— Нет, — ответил он. — Наш… наш король дает такую одежду каждому своему воину. Что же до моей семьи, то у нас нет земли, а живем мы в доме, в котором живет еще много семей.
Я и сам не люблю кичиться своим богатством, но он, этот человек, деливший со мной на правах старшего почетное место у очага, подумалось мне, нарочно прибедняется, говоря, что у него нет земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9