Ну и как можно было не порадоваться? Как только они с Гриффином поставили ведерки на землю, их сразу окружили дети, каждый со своим контейнером, забитым снегом. Мика по очереди наливал в них сироп. Как только сироп соприкасался со снегом, он мгновенно застывал, так что его можно было взять руками. Он напоминал жвачку. Раньше такой сахар называли «кленовый воск». Если его есть просто так, безо всего, он был восхитителен на вкус. А с огурчиками и пончиками – вообще объедение!
Когда Стар подошла к нему за своей порцией, он спросил у нее:
– Где твоя сестра?
Она показала пальчиком. Мисси сидела с дочерьми Розы, Эммой и Рут, и выглядела вполне довольной.
Успокоенный, Мика продолжил разливать сироп. Когда дети насытились, настала очередь взрослых. Многие просили добавки, так что ведерки вскоре опустели. Мика уже собирался идти делать новый сироп, как вдруг на дороге показалась полицейская машина.
Поставив ведерки на землю, он стоял и ждал. Смех вокруг стих, все молча наблюдали за приближавшейся машиной.
Он пошел ей навстречу. Машина замедлила ход и едва успела остановиться, как тотчас же раскрылась одна из дверец.
Мика увидел, как Хезер обошла машину, на минуту застыла на месте, а потом бросилась бежать. Ее пальто расстегнулось, волосы развевались. Даже с расстояния он увидел, что она плачет, но ее чудесные глаза светятся радостью. И она приближалась к нему – бежала к нему!
Мика тоже побежал. Наконец она оказалась в его объятиях, сквозь слезы произнося его имя.
– Я люблю тебя, – сказала она, а потом немного отстранилась и нерешительно спросила: – Ты примешь меня? Я так хочу вернуться к тебе, хочу вернуться домой!
Вместо ответа он нежно вытер с ее лица слезы и со всей страстью поцеловал. Потом он крепко прижал ее к себе, приподнял и закружил.
Когда Мика отпустил Хезер на землю, она нежно дотронулась до его щеки и прошептала:
– Я хочу увидеть своих девочек.
Поразительно, но она как будто просила у него разрешения на это.
Он посмотрел в сторону толпы. Стар изо всех своих силенок побежала к Хезер, которая схватила ее и сжала в объятиях почти так же сильно, как обнимала Мику.
– А где Мисси? – спросила Хезер у Стар.
Та обернулась, ища глазами сестру. У Мисси вид был такой, что она могла либо броситься навстречу Хезер, либо остаться на месте, либо расплакаться.
Передав Стар Мике на руки, Хезер пошла к Мисси. Мика был слишком далеко и не слышал, что Хезер говорила Мисси, но он увидел, как она гладит девочку по голове.
Подбородок у Мисси задрожал, глаза наполнились слезами. Несколько секунд спустя она бросилась к Хезер и обхватила ее за талию.
Тут подошли и другие. Все по очереди обнимали Хезер, а Мисси ее так и не отпускала. Пит подошел к Мике:
– Пришлось постараться, чтобы ее выпустили сегодня.
Мика пожал ему руку. Все еще держа Стар на руках, он пошел к Хезер. Как только он приблизился, она обняла его за талию. Теперь они были вчетвером. Они стояли на своей земле в окружении людей, которых они любили. Если бы кто-нибудь в этот момент предложил Мике миллион за его землю и за его бизнес, он ни за что не согласился бы расстаться с ними.
Вздохнув полной грудью, он посмотрел вокруг. Там, вдалеке, в стороне от всех стояли Андерсоны. Они не хотели мешать встрече. Почувствовав в себе уверенность, Мика взял Хезер за руку:
– Пойдем, я хочу тебя кое с кем познакомить.
Он по-прежнему держал на руках Стар, а Хезер вела за руку Мисси.
Tea стояла не двигаясь. Только теперь Мике пришло в голову: все то время, пока он переживал из-за того, что Хезер может предпочесть им свою родную дочь, Tea боялась, что ее родная мать вообще не захочет ее видеть.
Он спокойно сказал Хезер:
– Этот мужчина рядом с твоей дочерью – ее приемный отец. Они обожают друг друга. Но ей очень хотелось увидеть тебя.
Хезер посмотрела на него снизу вверх. И опять она как будто просила у него разрешения.
Она могла бы попросить в тот момент о чем угодно, и Мика не смог бы ей отказать – так он ее любил. Должно быть, она увидела это в его глазах, потому что слегка успокоилась. А потом, прихватив с собой Мисси, направилась к Tea.
Поппи знала, что ей надо после долгого, насыщенного дня. Пока Гриффин разжигал камин и отвечал на телефонные звонки, она переоделась и поехала в свой спортивный зал. Время пришло.
Она позанималась, как обычно накачивая мышцы, потом пересела на велотренажер. Почувствовав, что достаточно разогрелась, она подъехала к стенке, где висели протезы. Она их ненавидела, но они были средством, которое, возможно, поможет ей достичь намеченной цели.
С протезами на коленях Поппи подъехала к брусьям, глубоко вздохнула и позвала Гриффина.
Он вошел в зал с улыбкой. Но когда увидел, что лежит у нее на коленях, его лицо стало серьезнее. Она протянула ему протезы:
– Знаешь, их довольно трудно надевать. Поможешь?
Четыре недели спустя она уехала на машине, не сказав Гриффину куда. Он как раз в это время с увлечением работал над последними страницами биографии Хейдена и решил, что ей просто нужно заскочить по делам в город.
Поппи открыла в своем «блейзере» окно. Наступил апрель. Он принес с собой теплые дожди, которые превратили проселочные дороги в сплошное месиво. На деревьях уже начали набухать почки. Воздух был напоен запахами земли и обещанием чего-то прекрасного.
Повернув в самом центре города, Поппи проехала справа от церкви и начала продвигаться по узкой дорожке, ведущей на кладбище. Дорожка была мощеной, но с выбоинами, а теперь еще по ней текли мутные потоки воды. Она въехала на холм, туда, где находилась могила Перри, и остановилась напротив нее.
Поппи выбралась из машины, захватив с собой все необходимое. Сначала она надела левый протез, затем правый. Она уже научилась делать это самостоятельно, но теперь нервничала и провозилась дольше обычного.
Она быстро – чтобы не было времени передумать – вытащила из машины костыли, пристроила их под мышки, примерилась и подалась вперед, оставаясь пока в коляске. А потом перенесла всю тяжесть на левую ногу, выбросила правую вперед, встала на нее, переступив левой. Она немного постояла, теперь уже на обеих ногах. Сделав глубокий вдох, повторила все сначала.
Поппи сделала еще шаг. И еще. И еще. Она не хотела оглядываться назад, чтобы не видеть, как далеко отошла от своей коляски. Надо сосредоточиться на следующем шаге, только на нем.
То, что в феврале было просто сугробом, оказалось скамейкой. Она и была теперь ее целью. Когда Поппи чувствовала, что больше не может идти – начинали трястись плечи, болели руки, – она смотрела на эту скамейку. Чем дальше она шла, тем труднее ей становилось дышать. Однако чем ближе она подходила к цели, тем сильнее хотела достичь ее.
Последние несколько шагов дались ей труднее всего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39