ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Несчастный киллер, ослабевший от потери крови и безумной езды, едва переставлял ноги, шаркая по гравию.
— Может, ты освободишь мне руки? — спросил он.
В течение нескольких минут, запутывая следы и уходя от преследования, мы с моим убийцей были единомышленниками и союзниками. Сейчас мы снова вернулись к прежним ролям, но у меня уже не было обостренного чувства ненависти к этому человеку. Я молча отстегнул наручники и прицепил их к поясному ремню. Едва сдерживая стон, Лепетиха принялся растирать запястья, а потом стал поправлять повязку. Я подумал, что он попытается воспользоваться некоторым перемирием между нами и выбить себе новые «льготы». Так оно и вышло.
— Я боюсь слежки, — сказал он, когда мы спустились на бульвар и быстро скользнули в тень огромных буков. — И не хотел бы, чтобы около дома меня увидели с тобой. Это вызовет подозрение у моих заказчиков.
— Хорошо, — после недолгой паузы согласился я. — Ты пойдешь впереди, а я метров на сто сзади. Но учти…
— Я все понял, — перебил он меня. — Не надо угроз. Я устал сегодня от них… Смотри вперед. Вон башенкой стоит девятиэтажка. У нее единственный подъезд. Я зайду первым и буду ждать тебя у лифта.
Он увидел в моих глазах недоверие.
— Да пойми ты, что я со своей раной не смогу убежать от тебя через подвалы или чердаки. Мне выгоднее решить с тобой все проблемы, чтобы ты отстал от меня.
— Это правильно, — ответил я и коротким толчком прижал его к забору, быстро обыскал и вынул из его кармана связку ключей. — Хорошо, — кивнул я. — Уболтал. Ждешь меня у лифта. А ключи пусть пока побудут у меня. Какой номер квартиры?
— Зачем тебе номер? Я буду ждать внизу.
— Ты каждый раз заставляешь меня повторять.
— Шестнадцатая. Четвертый этаж. Лепетиха повернулся и заковылял к дому.
Я подождал, когда дистанция между нами станет достаточной, и, прижимаясь к кустам, беззвучно пошел следом за ним. Он поднялся по ступеням подъезда, со скрипом открыл дверь и вошел внутрь. Я выждал минуту-другую, сделал приличный круг по соседним дворам, подошел к дому с противоположной стороны, пригибаясь, пробежал вдоль стены и запрыгнул на подиум подъезда. Вторично скрипнула дверь, и я проскочил в образовавшийся проем.
Успокоив дыхание, я стал подниматься по пахнущей кошками лестнице на площадку. В тусклом свете загаженной мухами лампочки я с трудом различил ряд исковерканных почтовых ящиков, широкую трубу мусоропровода, размашистые надписи на стенах красным и черным аэрозолями. На площадке, где находилась дверь лифта, света не было, и я, предупреждая возможный удар по голове, медленно обошел угол на расстоянии, прижимаясь спиной к почтовым ящикам.
— Лепетиха! — негромко позвал я. — Где ты там прячешься?
Никто не ответил. Я встал ближе к мусоропроводу, чтобы оказаться напротив двери лифта и в то же время подальше от нее, и почти без удивления, словно так оно и должно быть, увидел лежащего на полу человека. У меня не было с собой никакого иного источника света, кроме зажигалки. Я высек пламя. Оно отразилось в темной луже крови.
Лепетиха лежал лицом вниз, широко раскинув руки и ноги, будто летел в затяжном прыжке. Две пули вошли ему в спину, чуть ниже левой лопатки, третья пуля — в затылок. Этим выстрелом его скорее всего добили — так называемый контрольный выстрел, отличительный признак работы профессионального киллера, которым Лепетиха, к моему счастью, не являлся.
Я осторожно обошел труп, стараясь не наступить на лужу. «Отработанный материал, дерьмо», — вспомнил я свои слова, сказанные Лепетихе в порыве ярости. Так оно и вышло. Этот парень сделал свое дело, точнее, попытался сделать, и на том его роль в большом криминальном спектакле закончилась. Убийца дождался его в подъезде, убедился, что Лепетиха вернулся один, и в несколько секунд начинил свинцом. А тот, наивный, думал, что впереди у него обеспеченная и долгая жизнь, что он вернется домой, доложит о выполнении задания, помоется в душе, ляжет спать, а завтра с утра начнет проматывать гонорар с полной уверенностью, что скоро поступит новый заказ и точным выстрелом из кабины автомобиля он снова уложит кому-то неугодного человека.
Я, судорожно сглатывая, еще раз посмотрел на распростертое на полу тело. Рана от моего выстрела подсохла, и вокруг нее расползлась малиновым пятном гематома. Следователи будут долго ломать голову над ее происхождением и наверняка очень быстро закроют это дело, выдав привычное для нашего времени резюме: жертва очередной мафиозной разборки. И, в общем-то, будут правы.
Кто-то быстро привыкает к смерти. Я не могу. За прошедшую неделю рядом со мной погиб четвертый человек. Меня преследовало чувство, что я выпачкан в чужой крови с ног до головы, что за мной все время следят киллеры. Я медленно поднимался по лестнице, почти явственно ощущая, как мне в спину смотрит черный зрачок ствола. Когда же очередь дойдет до меня? Пот струйками стекал по телу и щекотал между лопаток. Я едва сдерживался, чтобы не вынуть из рюкзака «ТТ».
По колодцу с тихим воем заскользила кабина — кто-то вызвал лифт. Труп или уже обнаружили, или сейчас обнаружат. Поднимется шум, нагрянет милиция. Оперативная бригада станет осматривать подъезд, двор, прилегающую к дому улицу, задерживая подозрительных лиц. А я очень, очень подозрительное лицо.
Я замер, прижавшись к стене, и затаил дыхание. Было слышно, как на первом этаже раскрылись створки лифта, возникла недолгая пауза, затем по ступеням неторопливо зацокали каблуки. Это женщина. Сейчас она закричит, поднимет тревогу, вызовет милицию. Сколько у меня осталось времени? Минут пять от силы?
С первого этажа не доносилось ни звука. Я не слышал скрипа входной двери. Значит, женщина еще не вышла. Что она делает около трупа? Неужели рассматривает его?
Любопытство оказалось сильнее чувства предосторожности. Я начал медленно спускаться вниз. Кроссовки соприкасались с бетонными ступенями совершенно бесшумно. Придерживаясь руками за стену, я медленно приблизился к тому месту, где лежал Лепетиха, и одним глазом заглянул за угол. Рядом с трупом никого не было. Я сделал еще шаг, проскочил мимо дверей лифта и посмотрел на лестницу, ведущую к выходу. Молодая женщина в черном коротком сарафане и широкополой шляпе сделала какое-то движение рукой у почтовых ящиков, закрыла замок-«молнию» на сумочке, похожей на саквояж, повернулась на каблуках-шпильках и быстро вышла на улицу. Я мельком увидел ее бледное лицо и ярко накрашенные губы. Откуда она вышла, из какой квартиры? Куда пошла в такое позднее время? Может быть, проститутка от клиента? Очень похоже. Вот потому она вела себя так тихо — поднимать шум ей совсем некстати.
Я опять пошел наверх. Четвертый этаж. Шестнадцатая квартира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121