Сложнее всего найти тех, кто стал бы уговаривать.
– Получается, ты живешь с Феликсом? – изогнув бровь, спросила Шерил.
– Ну, не как Адам и Ева, – покачала головой Пен. – Хотя, если уж вспомнили Библию, можно сказать, что в Ветхом Завете Феликс упоминается.
– Там, где говорится про Содом и Гоморру?
– Слушайте, я ведь здесь и никуда не исчез! – вырвалось у меня.
– Нет, – пропустив мои слова мимо ушей, продолжала Пен, – я имела в виду Нот. Очень любил себя, вечно брался за большие, но совершенно абсурдные дела, впутывал в них окружающих, гонялся за каждой юбкой…
– Этого я о Ное не знала…
– Да, он был из озабоченных. Впрочем, как и все в ту пору. Только попадись такому патриарху!
Дальше по программе – «Большой десерт для маленьких проказников» в виде шоколадного торта из супермаркета. Пен потянулась было за арманьяком, но я буквально вырвал бутылку и закрыл в шкафчик, где ее обычно хранили.
– Сейчас нам понадобятся трезвые головы и незамутненное сознание!
– А что будет сейчас?
– Предстоит серьезная работа!
– «Большие, но совершенно абсурдные дела», – процитировала Шерил.
– Вот, я же предупреждала! – покачала головой Пен. Раз с арманьяком ничего не вышло, она налила себе еще вина.
Сдвинув грязную посуду на одну сторону массивного деревенского стола, я разложил поэтажный план дома номер двадцать три по Черчуэй, вернее, снятые в муниципалитете ксерокопии. Затем принес гроссбух, который после броска Шерил плашмя приземлился на крыше и видимых повреждений не получил, и раскрыл на записи за тринадцатое сентября: благодаря вырванной странице, найти ее было легче легкого.
– Чем займемся? – полюбопытствовала Шерил.
– Раз уж Джеффри потрудился точно указать дату, место и время каждого появления призрачной женщины, мы нанесем их на план.
Судя по лицу девушки, это для нее не ответ.
– Потому что мне нужно точно знать, к чему она привязана. Сначала думал, к русским артефактам, но ошибся. Значит, дело в чем-то другом.
– А обязательно должен быть конкретный объект?
– Нет, но обычно бывает. У большинства призраков имеется нечто вроде материального якоря: иногда – место, иногда предмет, иногда даже живой человек, но какой-то определенный центр притяжения в большинстве случаев присутствует.
Похоже, своих помощниц я не убедил. – А разве архив это не место? – спросила Пен. – Разве призрак не может быть привязан к целому зданию?
– Милая, мне нужно что-то поконкретнее. Внутри здания или по соседству должен быть участок, принадлежащий, исключительно этой женщине. Место, с которым она себя отождествляет, где чаще всего появляется. Ну или, как вариант, предмет, которым владела при жизни и который до сих пор вызывает сильные эмоции.
– Как это тебе поможет? – спросила Щерил.
– Найдя материальный якорь, я лучше пойму, кем была эта женщина и как умерла…
Шерил кивнула наконец-то все поняла. Теперь можно объявить ей плохую новость…
– Крестики придется ставить тебе: ты же все-таки постоянный работник архива! – Я протянул девушке маркер.
Потребовались две попытки, потому что она не хотела его брать и смотрела. на планы с глубоким разочарованием.
– Я для таких заданий не гожусь. Это же чуть ли не геометрия, а у меня диплом по истории.
– Будем работать вместе! Пен, ты читай вслух записи из журнала. Не все, а лишь те, что имеют отношение к призраку.
– Читать от лица разных персонажей? – с надеждой спросила Пен.
– Персонаж только один. Помнишь старика Саурдаста из «Титуса Гроуна»? Читай от его лица, не ошибешься.
– Хорошо, постараюсь! – одобрительно кивнула Пен.
– Тогда приступим!
Мы взялись за работу, как и предсказывала Шерил, очень нелёгкую. За все это время здание архива изменилось до неузнаваемости, а поэтажный план, даже в свежайшем варианте, на первый взгляд не имел ничего общего с лабиринтом в лучших традициях барокко, в который превратился Боннингтон. С другой стороны, записи Пила были очень подробными и учитывали каждую мелочь. Я даже проникся к Джеффри невольным уважением: описывая тридцатое по счету появление призрака, большинство людей перешли бы на сокращения, но только не Джеффри. Каждый раз, что, где и когдаон записывал с той же болезненной дотошностью. Одну за другой мы нанесли на график все точки.
Я думал о пропавшей странице: она как белое пятне посреди моря информации, которую я пока даже не начал использовать. Однако в бурном потоке разрозненных событий, приведших к буре тринадцатого сентября, есть какая-то система. Наверняка есть, а в журнале происшествий скрыт ключ.
Каждое появление Сильви превратилось в крестик, а листы планов стараниями Шерил – в засиженные мухами окна. Подвал. Первый этаж. Второй. Подвал. Первый этаж. Третий. Четвертый. На четвертом этаже ее практически не видели – лишь дважды за восемьдесят с лишним появлений, а на пятом – вообще ни разу.
Третий этаж Сильви тоже не особо жаловала, за исключением хранилища К и ведущего к нему коридора. На втором она показывалась в пяти комнатах и коридоре, а на первом и в подвале – еще чаще.
Закончив, мы попытались оценить результаты нашей работы. Накрывшая стол тишина выражала отсутствие столь ожидаемых открытий. Вместо результата жирный ноль.
– Она везде, – прошептала Шерил.
– Да уж, везде, – с легкой апатией проговорил я.
– А в-вот и н-нет! – У Пен слегка заплетался язык, но голос звучал так уверенно, что мы с Шерил разом повернулись к ней.
– Она как на веревке, – пожала плечами Пен.
– Будь добра, объясни.
Пен склонилась над планами.
– Ладно, предположим, этот крестик был. бы чуть левее, то есть призрачную женщину видели не посредине комнаты, а в углу. Этот мог запросто оказаться метров на десять дальше по коридору.
Объясняя, Пен стерла крестики и поставила два новых, третий передвинула всего на пару сантиметров ближе к уже имеющейся группе, а потом вопросительно на меня посмотрела.
– Прямые линии, – отозвался я, – она движется по прямым. Пен зацокала языком.
– Где ты видишь прямые, Фикс?! Это же кривые, точнее, дуги!
В следующую секунду мой затылок уже щипало и кололо: волосы встали дыбом – не от присутствия нечистой силы, а от неотвратимо растущего ощущения, что разгадывается очередная загадка.
– Черт побери!
Взгляд Шерил метался от Пен ко мне.
– Кто-нибудь объяснит мне, в чем дело?
Я поочередно всматривался в поэтажные планы: подвал, первый этаж, второй, третий; снова подвал…
– Да, я полный идиот, никакого пространственного воображения! Крестики похожи на Млечный Путь.
– На что? – переспросила Шерил, а Пен взволнованно закивала.
– На Млечный Путь. Мы видим его прямой линией, но только потому, что наблюдаем с неудачного ракурса. На самом деле это не линия, а диск, И на плане тоже не прямые.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
– Получается, ты живешь с Феликсом? – изогнув бровь, спросила Шерил.
– Ну, не как Адам и Ева, – покачала головой Пен. – Хотя, если уж вспомнили Библию, можно сказать, что в Ветхом Завете Феликс упоминается.
– Там, где говорится про Содом и Гоморру?
– Слушайте, я ведь здесь и никуда не исчез! – вырвалось у меня.
– Нет, – пропустив мои слова мимо ушей, продолжала Пен, – я имела в виду Нот. Очень любил себя, вечно брался за большие, но совершенно абсурдные дела, впутывал в них окружающих, гонялся за каждой юбкой…
– Этого я о Ное не знала…
– Да, он был из озабоченных. Впрочем, как и все в ту пору. Только попадись такому патриарху!
Дальше по программе – «Большой десерт для маленьких проказников» в виде шоколадного торта из супермаркета. Пен потянулась было за арманьяком, но я буквально вырвал бутылку и закрыл в шкафчик, где ее обычно хранили.
– Сейчас нам понадобятся трезвые головы и незамутненное сознание!
– А что будет сейчас?
– Предстоит серьезная работа!
– «Большие, но совершенно абсурдные дела», – процитировала Шерил.
– Вот, я же предупреждала! – покачала головой Пен. Раз с арманьяком ничего не вышло, она налила себе еще вина.
Сдвинув грязную посуду на одну сторону массивного деревенского стола, я разложил поэтажный план дома номер двадцать три по Черчуэй, вернее, снятые в муниципалитете ксерокопии. Затем принес гроссбух, который после броска Шерил плашмя приземлился на крыше и видимых повреждений не получил, и раскрыл на записи за тринадцатое сентября: благодаря вырванной странице, найти ее было легче легкого.
– Чем займемся? – полюбопытствовала Шерил.
– Раз уж Джеффри потрудился точно указать дату, место и время каждого появления призрачной женщины, мы нанесем их на план.
Судя по лицу девушки, это для нее не ответ.
– Потому что мне нужно точно знать, к чему она привязана. Сначала думал, к русским артефактам, но ошибся. Значит, дело в чем-то другом.
– А обязательно должен быть конкретный объект?
– Нет, но обычно бывает. У большинства призраков имеется нечто вроде материального якоря: иногда – место, иногда предмет, иногда даже живой человек, но какой-то определенный центр притяжения в большинстве случаев присутствует.
Похоже, своих помощниц я не убедил. – А разве архив это не место? – спросила Пен. – Разве призрак не может быть привязан к целому зданию?
– Милая, мне нужно что-то поконкретнее. Внутри здания или по соседству должен быть участок, принадлежащий, исключительно этой женщине. Место, с которым она себя отождествляет, где чаще всего появляется. Ну или, как вариант, предмет, которым владела при жизни и который до сих пор вызывает сильные эмоции.
– Как это тебе поможет? – спросила Щерил.
– Найдя материальный якорь, я лучше пойму, кем была эта женщина и как умерла…
Шерил кивнула наконец-то все поняла. Теперь можно объявить ей плохую новость…
– Крестики придется ставить тебе: ты же все-таки постоянный работник архива! – Я протянул девушке маркер.
Потребовались две попытки, потому что она не хотела его брать и смотрела. на планы с глубоким разочарованием.
– Я для таких заданий не гожусь. Это же чуть ли не геометрия, а у меня диплом по истории.
– Будем работать вместе! Пен, ты читай вслух записи из журнала. Не все, а лишь те, что имеют отношение к призраку.
– Читать от лица разных персонажей? – с надеждой спросила Пен.
– Персонаж только один. Помнишь старика Саурдаста из «Титуса Гроуна»? Читай от его лица, не ошибешься.
– Хорошо, постараюсь! – одобрительно кивнула Пен.
– Тогда приступим!
Мы взялись за работу, как и предсказывала Шерил, очень нелёгкую. За все это время здание архива изменилось до неузнаваемости, а поэтажный план, даже в свежайшем варианте, на первый взгляд не имел ничего общего с лабиринтом в лучших традициях барокко, в который превратился Боннингтон. С другой стороны, записи Пила были очень подробными и учитывали каждую мелочь. Я даже проникся к Джеффри невольным уважением: описывая тридцатое по счету появление призрака, большинство людей перешли бы на сокращения, но только не Джеффри. Каждый раз, что, где и когдаон записывал с той же болезненной дотошностью. Одну за другой мы нанесли на график все точки.
Я думал о пропавшей странице: она как белое пятне посреди моря информации, которую я пока даже не начал использовать. Однако в бурном потоке разрозненных событий, приведших к буре тринадцатого сентября, есть какая-то система. Наверняка есть, а в журнале происшествий скрыт ключ.
Каждое появление Сильви превратилось в крестик, а листы планов стараниями Шерил – в засиженные мухами окна. Подвал. Первый этаж. Второй. Подвал. Первый этаж. Третий. Четвертый. На четвертом этаже ее практически не видели – лишь дважды за восемьдесят с лишним появлений, а на пятом – вообще ни разу.
Третий этаж Сильви тоже не особо жаловала, за исключением хранилища К и ведущего к нему коридора. На втором она показывалась в пяти комнатах и коридоре, а на первом и в подвале – еще чаще.
Закончив, мы попытались оценить результаты нашей работы. Накрывшая стол тишина выражала отсутствие столь ожидаемых открытий. Вместо результата жирный ноль.
– Она везде, – прошептала Шерил.
– Да уж, везде, – с легкой апатией проговорил я.
– А в-вот и н-нет! – У Пен слегка заплетался язык, но голос звучал так уверенно, что мы с Шерил разом повернулись к ней.
– Она как на веревке, – пожала плечами Пен.
– Будь добра, объясни.
Пен склонилась над планами.
– Ладно, предположим, этот крестик был. бы чуть левее, то есть призрачную женщину видели не посредине комнаты, а в углу. Этот мог запросто оказаться метров на десять дальше по коридору.
Объясняя, Пен стерла крестики и поставила два новых, третий передвинула всего на пару сантиметров ближе к уже имеющейся группе, а потом вопросительно на меня посмотрела.
– Прямые линии, – отозвался я, – она движется по прямым. Пен зацокала языком.
– Где ты видишь прямые, Фикс?! Это же кривые, точнее, дуги!
В следующую секунду мой затылок уже щипало и кололо: волосы встали дыбом – не от присутствия нечистой силы, а от неотвратимо растущего ощущения, что разгадывается очередная загадка.
– Черт побери!
Взгляд Шерил метался от Пен ко мне.
– Кто-нибудь объяснит мне, в чем дело?
Я поочередно всматривался в поэтажные планы: подвал, первый этаж, второй, третий; снова подвал…
– Да, я полный идиот, никакого пространственного воображения! Крестики похожи на Млечный Путь.
– На что? – переспросила Шерил, а Пен взволнованно закивала.
– На Млечный Путь. Мы видим его прямой линией, но только потому, что наблюдаем с неудачного ракурса. На самом деле это не линия, а диск, И на плане тоже не прямые.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105