– Ну, милые дети, если у вас еще не пропала охота пожениться, то вам нужно теперь просить разрешения только у одного мельника.
Марсель никак не мог понять, почему вдруг исчезло то препятствие со стороны Ренэ, о котором недавно говорила Туанон, но не желал ни о чем расспрашивать ее и поспешил объявить своему отцу, что хотел бы жениться на Ренэ.
Мельник ответил, что ничего не имеет против молодой девушки, но тем не менее старался отговорить сына от этого брака.
– Ты еще очень молод, – сказал мельник, – тебе нужно много работать, достичь положения и только потом думать о женитьбе!
Одним словом, он сказал все то, что говорят обычно родители, когда находят невесту или жениха неподходящими и стесняются почему-нибудь отказать прямо.
Пораженный отношением отца к его заветной мечте, Марсель старался понять настоящую причину этого отказа «Молодой человек не допускал мысли, что мельник считает дочь лесничего недостойной женой для него. Ссылке на молодость Марсель тоже не придавал никакого значения.
Наконец жена мельника открыла Марселю, в чем заключается суть. Матери обычно не умеют хранить тайны, когда вопрос касается счастья их детей, этому правилу не изменила и жена мельника. Она рассказала Марселю, что нотариус Бертран ле Гоэц, управлявший всеми имениями графа и бывший полновластным хозяином в отсутствие Сюржэра, питает нежные чувства к хорошенькой Ренэ и собирается просить ее руки у Бризэ.
Марсель глубоко опечалился сообщением матери, а гнев и ревность еще усилили его страсть к молодой девушке.
Отвратительный старый Бертран, о котором говорят так много дурного, осмеливается быть соперником Марселя! Конечно, Ренэ не могла любить безобразного старого нотариуса, она не приняла бы его предложения, с этой стороны не о чем было беспокоиться; но Марселя страшно пугала мысль, что лесничий, из боязни потерять место, заставит свою дочь согласиться выйти за Бертрана. Граф Сюржэр, уезжая, дал широкие полномочия своему управляющему, и тот мог рассчитать каждого, кто показался бы ему лишним.
Однако опасения Марселя были напрасны: Бертран ле Гоэц не мог отказать Бризэ – старому, опытному лесничему графа – без какой-нибудь особенно веской причины, тем более что Бризэ служил образцом честности и порядочности для всех окрестных лесничих и егерей.
Хитрый нотариус прекрасно сознавал это и потому стал искать поддержки своим планам у мельника. Отец Марселя арендовал у графа землю, необходимую для благосостояния мельницы, и от Бертрана зависело, продолжить ли договор об аренде или уничтожить его; в последнем случае мельник был бы совершенно разорен. И вот Бертран, нисколько не стесняясь, заявил мельнику, что отдаст ему на будущий год землю лишь при том условии, что Марсель порвет всякую связь с Ренэ и никогда не будет встречаться с ней. Если же этого не будет, то Бертран собирался уничтожить договор и заставить мельника переселиться в какое-нибудь другое место.
Когда Марсель узнал о планах и условиях нотариуса, он пришел в ярость и объявил, что «пойдет в контору старой обезьяны и переломает ему ребра». Мать отговорила его от этого безумного поступка, напомнив Марселю, что нотариус обладал большим влиянием и любил мстить своим врагам.
По своим взглядам Бертран был самым страшным, кровожадным революционером. Он не переставал говорить о казнях, требовал, чтобы без всяких колебаний рубили головы всем противникам революции. Он переписывался с самыми влиятельными агитаторами в Париже и легко мог уничтожить всякого, кто стал бы ему поперек дороги. С таким гражданином нельзя было не считаться и опасно было шутить над ним.
– Что же мне делать! – в отчаянии воскликнул Марсель.
– Уехать отсюда, – ответила мать, – и не думать больше о Ренэ. Поезжай в Рен, продолжай заниматься; скоро ты станешь известным доктором, успокоишься и, может быть, найдешь счастье.
Молодой влюбленный молча покачал головой и погрузился в глубокое раздумье. Он не хотел ни покоя, ни другого счастья, кроме брака с Ренэ; да оно было и немыслимо для него без его возлюбленной. Марсель решил сначала, что никуда не уедет, но и не уступит нотариусу любимой девушки.
«А впрочем, не лучше ли будет покинуть эту старую Европу, с ее ужасами кровопролитных войн и междоусобиц? – вдруг изменил свой план Марсель. – Я буду прекрасно чувствовать себя в свободной, независимой Америке. Там я стану учиться, работать и сделаюсь полезным гражданином. Ренэ, конечно, поедет со мной».
Вечером в день решительного разговора с матерью Марсель встретил Ренэ в обычном месте, на берегу ручья. Песня, которую напевала молодая девушка, казалась особенно грустной среди сумерек угасающего дня. На западе виднелась красная полоса заходящего солнца, скрывшегося за темно-серыми облаками. На востоке медленно поднималась луна, обливая серебристым светом ветви высоких и стройных тополей.
Марсель и Ренэ сидели, взявшись за руки, на траве и следили взглядом за бледным месяцем, плывущим в необъятном небе. Минута была торжественная. Словно пение птиц, раздавались в ночной тиши голоса влюбленных молодых людей.
– Я люблю тебя, Ренэ, и никогда никого не буду любить, кроме тебя! – горячо произнес Марсель.
– Я думаю только об одном тебе, Марсель, мое сердце навсегда принадлежит одному тебе! – нежно ответила Ренэ.
– Мы никогда не расстанемся! – воскликнул Марсель.
– Всегда, всегда будем вместе! – подтвердила его невеста.
– Ничто не будет в силах разлучить нас!
– Мы не расстанемся до самой смерти.
– Поклянись, что ты всюду последуешь за мной, моя Ренэ!
– Клянусь следовать за тобой всюду, куда ты пойдешь, Марсель!
– Мы вечно будем любить друг друга!
– Пусть эти ветви, эмблемы свободы, пусть эти деревья, являющиеся колоннами в храме Природы, пусть эти вековые тополя примут мои клятвы и будут свидетелями! – сказал Марсель с той напыщенностью, которая в те времена царила как в оборотах речи, так и в жестах, и, словно присягая, протянул руку к деревьям, которые были вособенном почете у революции как символы нации.
Ренэ последовала примеру Марселя; протянув руку, °на тоже поклялась вечно любить и повсюду следовать за Тем, кого она добровольно признала своим нареченным под тополями, посеребренными ласковым светом луны.
X
Когда молодые люди скрепили целомудренным поцелуем клятвы, которыми только что обменялись в ясном свете луны, озарившей все небо и пронизавшей даже закатные туманы, им показалось, словно сзади их послышался шорох листвы, за которым последовал пронзительный совиный крик. Крик этого зловещего вещуна смутил их нежный восторг. Они испуганно поднялись, и тайная скорбь вдруг стеснила их сердца.
Марсель взял камень и, чтобы спугнуть назойливую птицу, кинул его в густую заросль ветвей, откуда послышался крик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22