Я хочу, чтобы ты взглянула на нее как следует. Именно сейчас, черт побери, ты должна помнить, что она – наша!
– Там будут посетители.
– В лучшем случае – один-два, – сказал Роберт, открывая дверь в магазин. Уже почти половина шестого.
Действительно, посетителей было двое. Женщина, отдающая Дженни указание свернуть в трубочку листы оберточной бумаги для подарков, и мальчик лет двенадцати, видимо, ее сын, любовно поглаживающий деревянных индийских уточек с клювами и глазами из бронзы. Дженни взглянула на входящих Роберта и Лиззи и вновь обратилась к покупательнице:
– Один фунт, пожалуйста.
– Целый фунт?!
– Бумага, которую вы выбрали, стоит пятьдесят пенсов за лист.
– У вас нет более дешевой?
– На нижней полке есть бумага по тридцать пять пенсов…
– Подождите, – сказала женщина. Она бросилась к полкам с оберточной бумагой. Дженни терпеливо начала разворачивать уже свернутую трубочку.
– Но она не такая симпатичная.
– Вы правы.
– Что же мне делать?
Роберт повел Лиззи в дальний конец магазина, который был заполнен товаром, стены увешаны африканскими коврами, подушки собраны в мягкие крутые горки, столы заставлены лампами, вазами, горшками и плетеными корзинками.
– Здесь нет больше места для нового товара, – сказала Лиззи.
– К осени появится, в прошлый месяц оборот увеличился.
Лиззи безнадежно посмотрела на литографии, которыми восхищался Луис.
– Разве?
Роберт взял Лиззи за плечи и повернул к себе.
– Да. Я же говорю тебе. На осень нужно поискать дешевых симпатичных вещей. Например, хлопчатобумажных наволочек, бронзовых индийских подсвечников, что-нибудь из оловянной посуды. В общем, нужны вещи, с помощью которых люди могут быстро украсить интерьер дома без крупных затрат.
– Но мы всегда так боролись за качество и стиль…
– Я не говорю, что это будет нашей постоянной политикой. Это лишь временная мера, чтобы освежить магазин, чтобы не создавалось впечатления, что вещи тут пылятся без движения месяцами. Думаю, нам нужно организовать маленькие уголки интерьера комнат, чтобы продемонстрировать, как можно с помощью нашего товара придать жилищу свежий вид. Ну, ты ведь меня понимаешь! У тебя же такой талант к этому! – Он остановился. – Ну?..
– Дело в том, – раздельно произнесла Лиззи, – что я просто не хочу этим заниматься.
Он опустил руки.
– Лиззи, ты не заболела?
– Нет.
– Тогда…
– Я знаю. Я обманываю твои ожидания, – с каким-то отчаянием сказала Лиззи. – Знаю, что сейчас я не та Лиззи, на которую можно положиться, которая со всем справится. Я сейчас ничего не могу. Я могу жить только на выживание.
Между ними повисло молчание. Роберт ощущал, что его чувства написаны на его лице, – чувства разочарования, изумления и, как он ни пытался обуздать их, чувства гнева и негодования.
– Это все еще твоя проклятая сестра?
Лиззи сделала неуловимое движение головой, и было трудно понять, что это, кивок или отрицательное покачивание.
Она подняла руку и заправила волосы с левой стороны за ухо.
– Возьми Дженни.
– Что?
– Возьми в Бирмингем Дженни. У нее уже много опыта, и она с удовольствием поедет с тобой.
Роберт чисто импульсивно хотел было сказать, что не хочет брать Дженни, а хочет ехать со своей женой, но вместо этого пробормотал:
– Это невозможно. Кто останется в магазине?
– Я останусь, – произнесла Лиззи. Роберт подумал, что она сказала это тоном человека, предлагающего услугу, тогда как на самом деле это была ее обязанность. – Ведь семестр начинается только на следующей неделе.
Роберт пристально посмотрел на нее. Ну что же, если она настаивает на этой безрассудной игре, он сыграет в нее. Он представил себе поездку с Дженни в Бирмингем. По крайней мере, ему хоть будет спокойно. А он хотел покоя. Роберт пожал плечами.
– Ну и ладно.
– Хорошо, – сказала Лиззи. Ее голос звучал облегченно. Она поцеловала его в щеку. – Проблемы с деньгами не украшают жизнь, правда?
– Конечно, нет, – сухо ответил Роберт. – Но они не должны становиться основанием для того, чтобы плакаться.
– Роб, я никогда…
– Я не хочу больше об этом говорить, – перебил он ее. – Поеду в Бирмингем с Дженни.
Он повернулся на каблуках и прошел через магазин к кассе, где Джонни подсчитывала дневную выручку. До Лиззи донеслось, как она говорила:
– Вы знаете, после всего того шума эта женщина купила и дорогую, и дешевую бумагу. Какими странными бывают люди!
– Да, – сказал Роберт с многозначительным ударением, – некоторые попадаются с особенными странностями.
– Это что, котлета? – спросил Сэм. Он с подозрением показал пальцем на свою тарелку.
– Конечно, – сказала Барбара, – а разве не похоже?
Сэм подумал, что это похоже на кошачье дерьмо, но в его голове вовремя прозвенел предупредительный звонок, удержавший его от произнесения этой мысли вслух. Он уже понял, что к бабушке, которую он любил за полное отсутствие слащавости, нужно относиться с определенной осмотрительностью. Ей можно было говорить резкости относительно многих вещей, но только не о ее готовке. Сэму никогда не приходило в голову, что она не умеет готовить. Он думал, что она просто никогда не пыталась. Ведь все женщины умеют готовить, разве не так? Они же только этим и занимаются. Правда, некоторые папы тоже готовят. Сэм считал, что его отец готовит лучше, чем мать, потому что не заставляет есть листья салата. Салат был смертью для Сэма, равно как и капуста, особенно цветная. Эта вообще мрак. Сэм не мог даже думать о цветной капусте. Он посмотрел на Дэйви. Тот разглядывал свою котлету с задумчивым выражением на лице.
– Дэйви что-то нервничает насчет обеда, – вслух сказал Сэм.
На лице Дэйви отразился страх.
– Он будет нервничать еще больше, – холодно отозвалась Барбара, – если не съест его.
Она оглядела внуков. Барбара предложила присмотреть за ними на те два дня, пока Лиззи занималась магазином, а Роберт с Дженни уехали в Бирмингем. Ей нравилось, когда внуки бывали у нее, и не в последнюю очередь по той причине, что это давало ей возможность приложить усилия к исправлению недостатков в их воспитании, допущенных Робертом и Лиззи, как то: излишней любви к телевизору, позднего засыпания и ужасных манер за столом. В их приезды она также занимала их делом – поручала полоть сорняки в палисаднике, чистить обувь и вытирать пыль с помощью чудесной вещи – пучка перьев на бамбуковой палочке, которую Дэйви просто обожал. Она посылала их в поле за дом со списком того, что им нужно было найти: разные листья и цветы, камешки, птичьи яйца, жуков. И делала это для того, чтобы убедиться в их способности исследовать природу, а не просто бродить попусту во время прогулок, рубя палками лопухи. Вечерами Уильям играл с ними в шашки и домино и читал Дэйви что-нибудь из „Желтой книги сказок" 1894 года издания, которую Сэм презрительно считал предназначенной для самых маленьких, однако при чтении маячил всегда на таком расстоянии, с которого мог все слышать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
– Там будут посетители.
– В лучшем случае – один-два, – сказал Роберт, открывая дверь в магазин. Уже почти половина шестого.
Действительно, посетителей было двое. Женщина, отдающая Дженни указание свернуть в трубочку листы оберточной бумаги для подарков, и мальчик лет двенадцати, видимо, ее сын, любовно поглаживающий деревянных индийских уточек с клювами и глазами из бронзы. Дженни взглянула на входящих Роберта и Лиззи и вновь обратилась к покупательнице:
– Один фунт, пожалуйста.
– Целый фунт?!
– Бумага, которую вы выбрали, стоит пятьдесят пенсов за лист.
– У вас нет более дешевой?
– На нижней полке есть бумага по тридцать пять пенсов…
– Подождите, – сказала женщина. Она бросилась к полкам с оберточной бумагой. Дженни терпеливо начала разворачивать уже свернутую трубочку.
– Но она не такая симпатичная.
– Вы правы.
– Что же мне делать?
Роберт повел Лиззи в дальний конец магазина, который был заполнен товаром, стены увешаны африканскими коврами, подушки собраны в мягкие крутые горки, столы заставлены лампами, вазами, горшками и плетеными корзинками.
– Здесь нет больше места для нового товара, – сказала Лиззи.
– К осени появится, в прошлый месяц оборот увеличился.
Лиззи безнадежно посмотрела на литографии, которыми восхищался Луис.
– Разве?
Роберт взял Лиззи за плечи и повернул к себе.
– Да. Я же говорю тебе. На осень нужно поискать дешевых симпатичных вещей. Например, хлопчатобумажных наволочек, бронзовых индийских подсвечников, что-нибудь из оловянной посуды. В общем, нужны вещи, с помощью которых люди могут быстро украсить интерьер дома без крупных затрат.
– Но мы всегда так боролись за качество и стиль…
– Я не говорю, что это будет нашей постоянной политикой. Это лишь временная мера, чтобы освежить магазин, чтобы не создавалось впечатления, что вещи тут пылятся без движения месяцами. Думаю, нам нужно организовать маленькие уголки интерьера комнат, чтобы продемонстрировать, как можно с помощью нашего товара придать жилищу свежий вид. Ну, ты ведь меня понимаешь! У тебя же такой талант к этому! – Он остановился. – Ну?..
– Дело в том, – раздельно произнесла Лиззи, – что я просто не хочу этим заниматься.
Он опустил руки.
– Лиззи, ты не заболела?
– Нет.
– Тогда…
– Я знаю. Я обманываю твои ожидания, – с каким-то отчаянием сказала Лиззи. – Знаю, что сейчас я не та Лиззи, на которую можно положиться, которая со всем справится. Я сейчас ничего не могу. Я могу жить только на выживание.
Между ними повисло молчание. Роберт ощущал, что его чувства написаны на его лице, – чувства разочарования, изумления и, как он ни пытался обуздать их, чувства гнева и негодования.
– Это все еще твоя проклятая сестра?
Лиззи сделала неуловимое движение головой, и было трудно понять, что это, кивок или отрицательное покачивание.
Она подняла руку и заправила волосы с левой стороны за ухо.
– Возьми Дженни.
– Что?
– Возьми в Бирмингем Дженни. У нее уже много опыта, и она с удовольствием поедет с тобой.
Роберт чисто импульсивно хотел было сказать, что не хочет брать Дженни, а хочет ехать со своей женой, но вместо этого пробормотал:
– Это невозможно. Кто останется в магазине?
– Я останусь, – произнесла Лиззи. Роберт подумал, что она сказала это тоном человека, предлагающего услугу, тогда как на самом деле это была ее обязанность. – Ведь семестр начинается только на следующей неделе.
Роберт пристально посмотрел на нее. Ну что же, если она настаивает на этой безрассудной игре, он сыграет в нее. Он представил себе поездку с Дженни в Бирмингем. По крайней мере, ему хоть будет спокойно. А он хотел покоя. Роберт пожал плечами.
– Ну и ладно.
– Хорошо, – сказала Лиззи. Ее голос звучал облегченно. Она поцеловала его в щеку. – Проблемы с деньгами не украшают жизнь, правда?
– Конечно, нет, – сухо ответил Роберт. – Но они не должны становиться основанием для того, чтобы плакаться.
– Роб, я никогда…
– Я не хочу больше об этом говорить, – перебил он ее. – Поеду в Бирмингем с Дженни.
Он повернулся на каблуках и прошел через магазин к кассе, где Джонни подсчитывала дневную выручку. До Лиззи донеслось, как она говорила:
– Вы знаете, после всего того шума эта женщина купила и дорогую, и дешевую бумагу. Какими странными бывают люди!
– Да, – сказал Роберт с многозначительным ударением, – некоторые попадаются с особенными странностями.
– Это что, котлета? – спросил Сэм. Он с подозрением показал пальцем на свою тарелку.
– Конечно, – сказала Барбара, – а разве не похоже?
Сэм подумал, что это похоже на кошачье дерьмо, но в его голове вовремя прозвенел предупредительный звонок, удержавший его от произнесения этой мысли вслух. Он уже понял, что к бабушке, которую он любил за полное отсутствие слащавости, нужно относиться с определенной осмотрительностью. Ей можно было говорить резкости относительно многих вещей, но только не о ее готовке. Сэму никогда не приходило в голову, что она не умеет готовить. Он думал, что она просто никогда не пыталась. Ведь все женщины умеют готовить, разве не так? Они же только этим и занимаются. Правда, некоторые папы тоже готовят. Сэм считал, что его отец готовит лучше, чем мать, потому что не заставляет есть листья салата. Салат был смертью для Сэма, равно как и капуста, особенно цветная. Эта вообще мрак. Сэм не мог даже думать о цветной капусте. Он посмотрел на Дэйви. Тот разглядывал свою котлету с задумчивым выражением на лице.
– Дэйви что-то нервничает насчет обеда, – вслух сказал Сэм.
На лице Дэйви отразился страх.
– Он будет нервничать еще больше, – холодно отозвалась Барбара, – если не съест его.
Она оглядела внуков. Барбара предложила присмотреть за ними на те два дня, пока Лиззи занималась магазином, а Роберт с Дженни уехали в Бирмингем. Ей нравилось, когда внуки бывали у нее, и не в последнюю очередь по той причине, что это давало ей возможность приложить усилия к исправлению недостатков в их воспитании, допущенных Робертом и Лиззи, как то: излишней любви к телевизору, позднего засыпания и ужасных манер за столом. В их приезды она также занимала их делом – поручала полоть сорняки в палисаднике, чистить обувь и вытирать пыль с помощью чудесной вещи – пучка перьев на бамбуковой палочке, которую Дэйви просто обожал. Она посылала их в поле за дом со списком того, что им нужно было найти: разные листья и цветы, камешки, птичьи яйца, жуков. И делала это для того, чтобы убедиться в их способности исследовать природу, а не просто бродить попусту во время прогулок, рубя палками лопухи. Вечерами Уильям играл с ними в шашки и домино и читал Дэйви что-нибудь из „Желтой книги сказок" 1894 года издания, которую Сэм презрительно считал предназначенной для самых маленьких, однако при чтении маячил всегда на таком расстоянии, с которого мог все слышать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87