Однажды, еще юнцами, они увезли Джуди на прогулку. Вспомнив об этом, Коуди весело сказал:
– Совсем как в старые добрые времена! Да, Джуди? Может, споем старую школьную песню?
Лабони усмехнулся.
Хотя Джуди почти обезумела от страха, но все же нашла в себе силы посмотреть на Лабони и дерзко бросила:
– Пошли вы оба в задницу!
Из ее глаз хлынули слезы.
Лабони печально покачал головой и со вздохом произнес, подражая популярному актеру Кэри Гранту:
– Ах, Джуди, Джуди…
Откинувшись на спинку сиденья, Коуди весело заметал:
– Тебе не следовало говорить слово “задница”, Джуди. Разве ты не знаешь, что подобные слова пробуждают мужскую фантазию? Или ты уже не помнишь этого?
– Помню, – сипло выдавила она.
– Да кому она нужна? – фыркнул Лабони. – Она же намочила штаны!
– С мокрой кошечкой будет еще интереснее! – гоготнул Коуди.
На запястьях Джуди были наручники. Лабони вдруг окинул несчастную женщину таким взглядом, что у нее все похолодело внутри.
– Ты похожа на дворняжку, которую отлупили и посадили на цепь в луже собственной мочи. Только в твоих глазах я не вижу покорности. Может, тебя нужно действительно как следует отлупить?
– Есть много других способов поинтереснее, – усмехнулся Коуди. – Признайся, Джуди, тебе ведь тогда было очень хорошо с нами, да?
– Да, очень хорошо, – с застарелой ненавистью в голосе пробормотала она.
– Как ты думаешь, кто из нас стал тогда отцом твоего ребенка? Говорят, у женщин инстинкт на это дело… Так чей он был? Лабони? Делрея? Или… мой? Ну да ладно, все равно у тебя ничего не вышло – старина доктор позаботился об этом.
– Да, он позаботился обо мне, это точно, – угрюмо пробормотала она.
– Весь округ давно потонул бы в индейских полукровках, если бы не старина доктор. Верно, друг? – Коуди хлопнул Лабони по плечу.
Тот с отвращением думал о том, как может Коуди испытывать желание трахнуть эту полупарализованную страхом, вонявшую мочой суку? Еще не хватало, чтобы и Бобби захотел поиметь ее! От одной только мысли об этом его чуть не стошнило. Когда-то самому Лабони нравился грубый насильственный секс с сучками вроде Джуди Свенстар. Но теперь это уже не прельщало его.
Чем ближе они подъезжали к реке, тем уже становилась дорога. Наконец Лабони остановил машину почти у самой кромки мутной от недавних обильных дождей воды. По этой дороге почти никто не ездил. Место было совершение пустынным.
Лабони повернулся к Джуди, достал большой складной нож и, вынув лезвие, несколько раз задумчиво проверил, острое ли оно.
– Так зачем ты встречалась с теми людьми, Джуди? Почему они дали тебе сорок тысяч долларов? Что ты им рассказала?
– Я врала им. – В ее темных глазах мелькнул животный ужас. – Я им наврала, а они поверили и дали кучу денег…
Сняв белую шляпу, Лабони положил ее на заднее сиденье рядом с Коуди, потом снова повернулся к женщине, продолжая играть с лезвием ножа.
– Джуди, – тихо начал он, – прошу тебя, не лги мне, прошу тебя…
Он сильно ударил ее по лицу, и все услышали хруст сломанного носа. Джуди закричала, как раненое животное, и повалилась на бок. Из ее ноздрей хлынула кровь.
– Сейчас вся машина будет залита кровью! – вскрикнул Коуди.
– Ну и что? Она же не моя, – пожал плечами Лабони, убирая подальше свою шляпу, чтобы она случайно не запачкалась. Потом осмотрел свою руку. – Надо же, ссадина, – пробормотал он и лизнул языком свежую ранку на костяшках пальцев.
Джуди лежала на боку, зажимая краем куртки сломанный кровоточивший нос и тихо всхлипывая.
– Сама виновата, – бросил ей Лабони. – Небось больно? – Он еще раз лизнул ссадину. – А теперь, милая, скажи мне: за что те люди дали тебе сорок тысяч баксов?
Подъехавший сзади Бобби Мидус остановил пикап боком к машине Джуди, тем самым закрывая ее от случайных взглядов. Потом выбрался из пикапа и подошел к высунувшемуся из окошка Коуди.
– Ну что, будем трахать ее? – весело спросил он.
“Да они оба думают не головой, а тем, что болтается у них между ног!” – с отвращением подумал Лабони.
– Коуди, дай-ка мне твой нож. Он, пожалуй, побольше моего.
– Нет! – завопила Джуди, глотая кровь. – Нет! Не надо!
Лабони протянул руку, и Коуди вложил в нее свой большой нож морской пехоты, длиной больше семи дюймов.
– Джуди, – вдруг мягко проговорил Лабони. – Я задал тебе вопрос, и ты должна на него ответить, если хочешь сохранить в целости и сохранности нос и уши. Если не станешь говорить правду, я буду отрезать от них по кусочку за каждое слово лжи…
Опустив голову, Джуди слабо всхлипывала.
– Коуди, – вздохнул Лабони, – придержи-ка ее.
Тот положил свои громадные руки на плечи женщине, и Лабони резко схватил ее за волосы, заставив смотреть ему в глаза. Потом приставил острое лезвие к тому месту, где нижняя челюсть соединялась с ушной раковиной, и с хирургической точностью нажал, чтобы выступила кровь.
– Предупреждаю тебя, Джуди, это очень, очень больно.
– Я… у меня… у меня был список, – заикаясь и глотая кровь, пробормотала Джуди, тщетно стараясь отодвинуться от лезвия ножа.
– Что за список? – спросил Лабони, нажимая на лезвие ровно с тем усилием, чтобы выступившая кровь потекла струйкой по шее измученной женщины.
– Нет! Не надо! – взмолилась та. – У моей матери был список девушек, приезжавших в клинику Хансингера рожать детей. Небольшой список – всего пять имен!
– Зачем твоя мать хранила у себя этот список? Разве она не знала, что доктору Хансингеру это не понравится?
– Клянусь, я понятия не имею, зачем он был ей нужен.
– Она уже пускала его в дело?
– Нет, никогда!
– Почему? Боялась, как бы с ней не случилось того же, что с Лютером?
– Да, – выдохнула едва живая от страха Джуди. – Уберите нож, прошу вас… Заберите все деньги, только не убивайте меня…
– Надо быть полной идиоткой, чтобы не оставить себе копию списка. Правда, Джуди? Где копия?
Лабони передвинул лезвие ножа к краю глаза.
– У тебя черные как ночь глаза…
Джуди боялась шевельнуться, потому что кончик лезвия замер в дюйме от радужной оболочки глаза.
– В отделении для перчаток, – прошептала она.
– Спасибо. – Лабони открыл отделение для перчаток и вынул оттуда дешевый розовый конверт.
– Это и есть копия? – спросил он у Джуди.
– Да.
Он открыл конверт, развернул лист бумаги, прочел содержание и нахмурился:
– Пять имен. Это все?
– Все! Клянусь могилой моей матери…
– Клянись своими глазами, – прошипел Лабони, наклоняясь к ней.
– Клянусь… клянусь своими глазами! – закричала она.
– Что ты знаешь об этих женщинах?
– Ничего! Я даже не знаю, живы они или нет!
Джуди снова заплакала.
– Это вся информация, которую ты продала тем людям? И они купили ее за сорок тысяч долларов? Какой-то крошечный список из пяти имен за сорок тысяч?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
– Совсем как в старые добрые времена! Да, Джуди? Может, споем старую школьную песню?
Лабони усмехнулся.
Хотя Джуди почти обезумела от страха, но все же нашла в себе силы посмотреть на Лабони и дерзко бросила:
– Пошли вы оба в задницу!
Из ее глаз хлынули слезы.
Лабони печально покачал головой и со вздохом произнес, подражая популярному актеру Кэри Гранту:
– Ах, Джуди, Джуди…
Откинувшись на спинку сиденья, Коуди весело заметал:
– Тебе не следовало говорить слово “задница”, Джуди. Разве ты не знаешь, что подобные слова пробуждают мужскую фантазию? Или ты уже не помнишь этого?
– Помню, – сипло выдавила она.
– Да кому она нужна? – фыркнул Лабони. – Она же намочила штаны!
– С мокрой кошечкой будет еще интереснее! – гоготнул Коуди.
На запястьях Джуди были наручники. Лабони вдруг окинул несчастную женщину таким взглядом, что у нее все похолодело внутри.
– Ты похожа на дворняжку, которую отлупили и посадили на цепь в луже собственной мочи. Только в твоих глазах я не вижу покорности. Может, тебя нужно действительно как следует отлупить?
– Есть много других способов поинтереснее, – усмехнулся Коуди. – Признайся, Джуди, тебе ведь тогда было очень хорошо с нами, да?
– Да, очень хорошо, – с застарелой ненавистью в голосе пробормотала она.
– Как ты думаешь, кто из нас стал тогда отцом твоего ребенка? Говорят, у женщин инстинкт на это дело… Так чей он был? Лабони? Делрея? Или… мой? Ну да ладно, все равно у тебя ничего не вышло – старина доктор позаботился об этом.
– Да, он позаботился обо мне, это точно, – угрюмо пробормотала она.
– Весь округ давно потонул бы в индейских полукровках, если бы не старина доктор. Верно, друг? – Коуди хлопнул Лабони по плечу.
Тот с отвращением думал о том, как может Коуди испытывать желание трахнуть эту полупарализованную страхом, вонявшую мочой суку? Еще не хватало, чтобы и Бобби захотел поиметь ее! От одной только мысли об этом его чуть не стошнило. Когда-то самому Лабони нравился грубый насильственный секс с сучками вроде Джуди Свенстар. Но теперь это уже не прельщало его.
Чем ближе они подъезжали к реке, тем уже становилась дорога. Наконец Лабони остановил машину почти у самой кромки мутной от недавних обильных дождей воды. По этой дороге почти никто не ездил. Место было совершение пустынным.
Лабони повернулся к Джуди, достал большой складной нож и, вынув лезвие, несколько раз задумчиво проверил, острое ли оно.
– Так зачем ты встречалась с теми людьми, Джуди? Почему они дали тебе сорок тысяч долларов? Что ты им рассказала?
– Я врала им. – В ее темных глазах мелькнул животный ужас. – Я им наврала, а они поверили и дали кучу денег…
Сняв белую шляпу, Лабони положил ее на заднее сиденье рядом с Коуди, потом снова повернулся к женщине, продолжая играть с лезвием ножа.
– Джуди, – тихо начал он, – прошу тебя, не лги мне, прошу тебя…
Он сильно ударил ее по лицу, и все услышали хруст сломанного носа. Джуди закричала, как раненое животное, и повалилась на бок. Из ее ноздрей хлынула кровь.
– Сейчас вся машина будет залита кровью! – вскрикнул Коуди.
– Ну и что? Она же не моя, – пожал плечами Лабони, убирая подальше свою шляпу, чтобы она случайно не запачкалась. Потом осмотрел свою руку. – Надо же, ссадина, – пробормотал он и лизнул языком свежую ранку на костяшках пальцев.
Джуди лежала на боку, зажимая краем куртки сломанный кровоточивший нос и тихо всхлипывая.
– Сама виновата, – бросил ей Лабони. – Небось больно? – Он еще раз лизнул ссадину. – А теперь, милая, скажи мне: за что те люди дали тебе сорок тысяч баксов?
Подъехавший сзади Бобби Мидус остановил пикап боком к машине Джуди, тем самым закрывая ее от случайных взглядов. Потом выбрался из пикапа и подошел к высунувшемуся из окошка Коуди.
– Ну что, будем трахать ее? – весело спросил он.
“Да они оба думают не головой, а тем, что болтается у них между ног!” – с отвращением подумал Лабони.
– Коуди, дай-ка мне твой нож. Он, пожалуй, побольше моего.
– Нет! – завопила Джуди, глотая кровь. – Нет! Не надо!
Лабони протянул руку, и Коуди вложил в нее свой большой нож морской пехоты, длиной больше семи дюймов.
– Джуди, – вдруг мягко проговорил Лабони. – Я задал тебе вопрос, и ты должна на него ответить, если хочешь сохранить в целости и сохранности нос и уши. Если не станешь говорить правду, я буду отрезать от них по кусочку за каждое слово лжи…
Опустив голову, Джуди слабо всхлипывала.
– Коуди, – вздохнул Лабони, – придержи-ка ее.
Тот положил свои громадные руки на плечи женщине, и Лабони резко схватил ее за волосы, заставив смотреть ему в глаза. Потом приставил острое лезвие к тому месту, где нижняя челюсть соединялась с ушной раковиной, и с хирургической точностью нажал, чтобы выступила кровь.
– Предупреждаю тебя, Джуди, это очень, очень больно.
– Я… у меня… у меня был список, – заикаясь и глотая кровь, пробормотала Джуди, тщетно стараясь отодвинуться от лезвия ножа.
– Что за список? – спросил Лабони, нажимая на лезвие ровно с тем усилием, чтобы выступившая кровь потекла струйкой по шее измученной женщины.
– Нет! Не надо! – взмолилась та. – У моей матери был список девушек, приезжавших в клинику Хансингера рожать детей. Небольшой список – всего пять имен!
– Зачем твоя мать хранила у себя этот список? Разве она не знала, что доктору Хансингеру это не понравится?
– Клянусь, я понятия не имею, зачем он был ей нужен.
– Она уже пускала его в дело?
– Нет, никогда!
– Почему? Боялась, как бы с ней не случилось того же, что с Лютером?
– Да, – выдохнула едва живая от страха Джуди. – Уберите нож, прошу вас… Заберите все деньги, только не убивайте меня…
– Надо быть полной идиоткой, чтобы не оставить себе копию списка. Правда, Джуди? Где копия?
Лабони передвинул лезвие ножа к краю глаза.
– У тебя черные как ночь глаза…
Джуди боялась шевельнуться, потому что кончик лезвия замер в дюйме от радужной оболочки глаза.
– В отделении для перчаток, – прошептала она.
– Спасибо. – Лабони открыл отделение для перчаток и вынул оттуда дешевый розовый конверт.
– Это и есть копия? – спросил он у Джуди.
– Да.
Он открыл конверт, развернул лист бумаги, прочел содержание и нахмурился:
– Пять имен. Это все?
– Все! Клянусь могилой моей матери…
– Клянись своими глазами, – прошипел Лабони, наклоняясь к ней.
– Клянусь… клянусь своими глазами! – закричала она.
– Что ты знаешь об этих женщинах?
– Ничего! Я даже не знаю, живы они или нет!
Джуди снова заплакала.
– Это вся информация, которую ты продала тем людям? И они купили ее за сорок тысяч долларов? Какой-то крошечный список из пяти имен за сорок тысяч?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69