На самом же деле никаких лишений у Ильича и до приезда жены и после не
существовало. Просто герр Майер не придавал особого внимания быту и
столовался у нещедрой на выдумки соседки - немецкой кухарки, потчевавшей
постояльца германскими пирогами и пышками, повидимому, ни в чем не
уступавшими полюбившимся ему сибирским аналогам, шанежкам и т.п.
Ульянов-Мейер мог себе позволить обедать каждый день и в ресторане, пить
чай не из жестяной, а фарфоровой чашки, жить в отдельной квартире, а не
"комнатешке".
Будучи редактором "Искры", он начал впервые получать постоянно жалованье,
такое же, как признанный вождь Плеханов. Что позволяло жить безбедно, как
буржуа.
Время от времени поступали литературные гонорары, порой крупные - в 250
рублей. В тридцать лет сыну продолжала присылать деньги мать Мария
Александровна.
Когда начала выходить "Искра", из Москвы Мария Александровна переслала
500 рублей с редактором "Искры" Потресовым. Последний ошибочно полагал, что
эти деньги передавались для газеты... Ему и в голову не могло прийти, что
столь большую сумму шлет на личные расходы великовозрастному сыну мама.
Надежда Константиновна служила при "Искре" секретарем, ее вписали в
паспорт Иорданова под именем Марица.
Прожив месяц в некоей "рабочей семье", доктор Иорданов с женой Марицей
сняли квартиру на окраине Мюнхена в новом доме. Купили мебель.
Если у Надежды Константиновны тенденция "прибеднить" эмигрантскую жизнь
не особенно бросается в глаза, то у Анны Ильиничны явственно видна
преднамеренная дезинформация.
"Во время наших редких наездов, - пишет Анна Ильинична, - мы могли всегда
установить, что питание его далеко недостаточно". Это замечание относит ся
к жизни за границей, куда старшая сестра, нигде и никогда не служившая,
могла приезжать, когда ей хотелось. Она же кривила душой, когда писала, что
в Шушенском ее брат жил "на одно свое казенное пособие в 8 рублей в месяц",
в то время как финансовая подпитка со стороны семьи не прекращалась. Брату
слали книги ящиками, причем дорогие, подарили охотничье ружье и многое
другое.
Когда же за портрет вождя взялись партийные публицисты, то у них из-под
пера потекла махровая ложь.
"Как сам тов. Ленин, так и все почти другие большевики, жили впроголодь,
и отдавали последние копейки для создания своей газеты. Владимир Ильич
всегда бедствовал в первой своей эмиграции. Вот почему, возможно, наш
пролетарский вождь так рано умер", - фантазировал в книжке "Ленин в Женеве
и Париже", изданной в 1924 году, "товарищ Лева", он же большевик М.
Владимиров, служивший наборщиком "Искры". Он не мог не знать, что на гроши,
на копейки газету не издашь. Требовались десятки тысяч рублей в год. Не жил
впроголодь и "товарищ Лева", потому что труд наборщиков оплачивался точно
так же хорошо, как и редакторов. Этот автор выдумал о жизни вождя
"впроголодь". Сам Ленин писал, что "никогда не испытывал нужды".
Откуда же брались деньги, тысячи? Их давали состоятельные люди -
предприниматели, купцы, писатели, полагавшие, что с помощью
социал-демократов, таких решительных, как Николай Ленин, им удастся
разрушить самодержавие, сделать жизнь России свободной, как в странах
Европы, где существовал парламент, партии, независимые газеты, где люди
могли собираться на собрания, демонстрации, делать то, что не имели права
подданные императора в царской России до революции 1905 года.
Живя под Мюнхеном, супруги Иордановы, по словам Надежды Кйнстантиновны,
"соблюдали строгую конспирацию... Встречались только с Парвусом, жившим
неподалеку от нас в Швабинге, с женой и сынишкой... Тогда Парвус занимал
очень левую позицию, сотрудничал в "Искре", интересовался русскими делами".
Кто такой этот Парвус? Редакторы десятитомных "Воспоминаний о Владимире
Ильиче Ленине", откуда я цитирую эти строчки, практически не дают никакой
информации на Парвуса, пишут только, что настоящая фамилия его Гельфанд, а
инициалы А. А.
В вышедшем недарно втором томе Большого энциклопедического словаря
находим краткую справку. "Парвус (наст. имя и фам. Ал-др Львович Гельфанд.
1869-1924), участник рос. и герм. с-д. движения. С 1903-го меньшевик. В 1-ю
мировую войну социал-шовинист: жил в Германии. В 1918-м отошел от полит.
деятельности". Между тем личность Парвуса требует особого внимания.
Товарищ Крупская многое о нем не договаривает! Это что же за семьянин
такой примерный, Парвус, у домашнего очага которого, играя с сынишкой,
грелась бездетная чета Ульяновых?
Почему Надежда Константинбвна, упомянув, какую позицию занимал Парвус в
начале века и чем интересовался в прошлом, ни словом не обмолвилась о том,
чем занимался упомянутый деятель позднее, как будто ее читатели хорошо были
осведомлены о нем.
Да, хорошо, очень хорошо многие большевики знали этого примерного
семьянина Парвуса: и Надежда Константиновна, и Владимир Ильич, и Лев
Давидович Троцкий - все другие вожди, а также Максим Горький.
Ворочал Парвус большими деньгами и когда сотрудничал в "Искре", и когда
перестал интересоваться российскими делами. Максим Горький поручал ему
собирать литературные гонорары с иностранных издательств, и тот, откачав
астрономические суммы в пору, когда писателя публиковали во всем мире, а
его пьесы шли во многих заграничных театрах, не вернул положенную
издательскую дань автору, прокутил тысячи с любовницей, о чем сокрушенно
писал "Буревестник".
Этот же Парвус в марте 1915 года направил правительству Германии
секретный меморандум "О возрастании массовых волнений в России", где особый
раздел посвятил социал-демократам и лично вождю партии большевиков, хорошо
ему известному по совместной работе в "Искре". Вслед за тем в марте того же
года (какая оперативность) казначейство Германии выделило 2 миллиона марок
на революционную пропаганду в России. А 15 декабря Парвус дал расписку, что
получил 15 миллионов марок на "усиление революционного движения в России",
организовав некое "Бюро международного экономического сотрудничества",
подкармливая из его кассы легально верхушку всех социалистических партий, в
том числе большевиков. В бюро Парвуса оказался в качестве сотрудника
соратник Ильича Яков Ганецкий, будущий заместитель народного комиссара
внешней торговли. Через коммерческую фирму его родной сестры по фамилии
Суменсон и большевика (соратника Ленина) М. Козловского, будущего
председателя Малого Совнаркома, текла финансовая германская река в океан
русской революции, взбаламучивая бурные воды, накатывавшие на набережную
Невы, где стоял Зимний дворец.
Как этот тайный механизм нам сегодня знаком по страницам современных
газет, где сообщается о других подставных лицах, других фирмах "друзей",
через которые утекли из нашей страны сотни миллионов (может быть, больше,
кто их теперь сосчита-.
1 2 3